Пов'язані виставки
Пов'язані роботи художників
Выстраивание иллюзий отвлекает от осознания того, что «настоящий» мир вокруг сам является лишь иллюзией. Поэтому, дразня зрителя «картонными дурилками», Александр Гнилицкий, вероятно, и сам тешится этим обманом зрения. Поначалу, как большинство художников поколения, выступившего в конце 1980-х – начале 1990-х, он специализировался на живописных «симулякрах», бесплотных тенях, милых безделицах (ранняя живопись Гнилицкого шла под брендом «кьютизма»), лишенных груза «всамделишной» живописности – добротной фактуры, пафосного смысла…
От иллюзии живописи Гнилицкий перешел на следующий уровень – к иллюзии реальности. Ему так и не удалось устоять перед искушением если не всерьез, то хотя бы в шутку примерить на себя роль «демиурга» – поиграть с трехмерностью, собственноручно сотворенной видимостью. Эта видимость уже не просто походит на реальность, сверхзадача ее создателя – картинка, которая реальней самой реальности и наполнена эффектными, стереоскопичными призраками вещей… Эффектными – ибо их пограничное существование никак не отражается на хорошем внешнем виде. Им хочется сделать тот же комплимент, что медиум делает женщине-призраку в комедии «Между небом и землей»: «О, вы очень живы…» История этих живописных «реди-мейдов» Гнилицкого началась с того, что несколько лет назад он написал висящий на вешалке плащ «Бугатти». В его странной одушевленности улавливалось то особое отношение к Вещи, которое стало главным опознавательным знаком современности – она превратилась в «объект желания», замещающий сакральный объект. Гнилицкий собирает свою коллекцию фетишей, одновременно придерживаясь двух противоположных линий – поп-артовской и трэшевой. Если поп-артисты преклоняются перед холодной, безукоризненной, божественно-отстраненной красотой дорогих материалов, пытающихся казаться вечными, то «старьевщики» видят в подержанных вещах разделяющее их участь alter ego – так же, как и человек, они устают и изнашиваются. Гнилицкого интересуют оба эти полюса «вещизма», он легко переключает свой интерес с шикарного содержимого дорогих бутиков на хлам, сваленный на Даче, а регистр эмоций – с потребительского восторга к желанию «трогать и быть тронутыми»…