Синдром Кандинського - Research Platform Online Tool

Місце проведення: Україна, Одеса, Одеський історико-краєзнавчий музей

Групова виставка

1995.10.01 - 1995.10.10

Опис

СИНДРОМ КАНДИНСКОГО

КОНЦЕПЦИЯ – ДИАГНОЗ

Синдром психического автоматизма*, названный именем впервые описавшего его русского психиатра Виктора Крисанфовича Кандинского**, проявляется в отчуждении или утрате принадлежности своему “Я” собственных психических процессов, осознании постороннего влияния неопределенной или конкретной силы. Различают три вида такого рода психического автоматизма – ассоциативный (идеаторный или высший психический); сенестопатический (сенсорный или чувственный); кинестетический (двигательный или моторный).
Клиническая картина ассоциативного автоматизма включает в себя предсиндром и собственно синдром. Для предсиндрома характерны следующие симптомы:
– внезапные остановки и задержки мыслей или же их ускорение;
– в сознании больного появляются странные слоги, абсурдные мысли, необычные желания или побуждения;
– мышление затрудняется возникшими спонтанно параллельными или пересекающимися мыслями, чуждыми всему складу личности – они то исчезают, то возникают наплывом, то приобретают безостановочное течение (лонгизм);
– такой же характер носят непроизвольные воспоминания, имеющие назойливый оттенок со смутным чувством безотчетного принуждения (извлечение давних воспоминаний, разматывание воспоминаний, навязчивая вынужденность памяти);
– собственные психические проявления исходят как бы извне (предвосхищающие мысли, представления, желания);
– эхо мыслей, уверенность в том, что мысли и желания, порой самые интимные и сокровенные, словно отражаются и становятся известными окружающим;
– диалоги представляют собой телепатические или гипнотические контакты с другими.
Все эти феномены, лишенные сенсорно-акустического оттенка, называются неполноценными галлюцинациями или аутохтонными идеями.

Собственно синдром характеризуется следующим :
-отчужденно-насильственные мысли приобретают вербально-акустический оттенок, причем вначале больные ощущают словно шелест, шорох мыслей, превращающихся в шепот, затем в звук, во внутренние голоса. С этого момента начинается галлюцинаторно-параноидальный период ассоциативного автоматизма, т.е. собственно синдрома Кандинского-Клерамбо, характерной особенностью которого являются вербальные псевдогаллюцинации;
-к ассоциативному автоматизму относятся и непроизвольно, насильственно возникающие зрительные феномены, которые при дальнейшем прогрессировании патологического процесса превращаются в зрительные псевдогаллюцинации в форме отчетливых видений, специфических картин, воспринимаемых как чрезвычайно живые образы перед душевным взором. И хотя они иногда проецируются во внешнее пространство, однако не отождествляются с действительными объектами, а осознаются как субъективно-внутренние явления, принудительно вызванные со стороны;
-проявляется и целый ряд аффективных нарушений:
сделанное настроение, волнение;
наведенный страх, гнев, радость;
вызванное сладострастие, омерзение;
внушенное вдохновение, эмоциональная опустошенность или экстаз.
Эти состояния применяют к сенсорному (или чувственному) автоматизму, который, по сути, совпадает с ассоциативным. При сенсорном автоматизме ранее никогда не испытываемые ощущения трудно поддаются описанию – больные прибегают к помощи сравнений и вспомогательных слов (как бы, как будто, словно, похоже на). В ряде случаев ощущения приобретают наглядно-образный оттенок, и больные связывают их с конкретными внешними предметами или существами. Галлюцинаторно-параноидальные усложнения этого чувства принимают причудливо-гротескную форму – диагностический галлюциноз. К сенсорному автоматизму относятся различные извращения аппетита, вкуса, обоняния, полового влечения, потребности в физиологических отправлениях, оцениваемых больными как специально созданные, особым образом вызванные. Для кинестетического автоматизма характерны аналогичные признаки, связанные с движением и речью.
Таким образом, центральным звеном синдрома Кандинского являются псевдогаллюцинации, представляющие собой весьма живые, чувственные до крайности, отчужденные субъективные восприятия, отличающиеся от истинных галлюцинаций лишь отсутствием характера объективной действительности.
Обычно синдром Кандинского сопровождается тем, что все явления мотивированы систематизированным бредом преследования и воздействия. Иногда при этом обнаруживается транзитивизм бреда, когда бредовые переживания переносятся больными и на окружающих в том смысле, что не только они, но и их родные и близкие испытывают те же посторонние влияния. Иногда больные убеждены, что больны не они, а их родственники, врачи, персонал отделений, все люди вокруг.
Существует и понятие обратного синдрома Кандинского, когда человек ощущает в себе способность управлять мыслями, действиями и ощущениями окружающих.
Симптоматика синдрома Кандинского характерна для современного состояния массового сознания, активно оперирующего понятием зомбирования, где в роли враждебных простому человеку всемогущих сил попеременно выступают КГБ, НЛО, ЖМЗ (жидо-массонский заговор), ЦРУ, СНГ, и т.д., и т.п. Эти силы активно используют для воздействия на человеческую психику характерный арсенал – от мифологизированных масс-медиа до коллективного гипноза и психотропного оружия. Тотальность синдрома Кандинского подтверждается ростом аттрактивности поп-религий (“Белое братство”, “Аум Синрике”).
Начиная с сюрреалистов, провозгласивших психический автоматизм основой своего метода, те или иные симптомы синдрома Кандинского накапливаются в культурологической проблематике ХХ века. Кажется, в сегодняшнем искусстве невозможно аутентичное высказывание. Художественный язык перегружен навязанными извне клише. Эти клише, как беззастенчивые взятки (Э.Тронси ) в реди-мейдных конвертах подсовывают ему бытие, протекающее за пределами культивированной территории культуры, и опыт предшествующих художественных практик. Сделанное вдохновение художника отказывается задействовать в сфере непосредственного переживания внушенные настроения, наведенные страхи, искусственно вызванное половое возбуждение. Свежесть понятия инновации переработана современным художественным сознанием в пищевые полуфабрикаты, где доведение блюда до готовности – запрограммированный процесс с гарантированным результатом, процесс, не нуждающийся в акте творчества.
Предмет тоски и ностальгии современного искусства – инновационный потенциал героической эпохи авангарда начала века, одним из крупнейших представителей которого был одесский художник Василий Васильевич Кандинский***. Идеология классического авангарда построена на пафосе освоения языковой целины, оставлявшей простор для спонтанного художественного жеста (как, например, создание В.В.Кандинским первой абстрактной картины). Потребностью компенсировать дефицит такого рода спонтанной креативности вызвана сегодняшняя актуализация интереса к псевдо-спонтанному жесту в квази-свободном пространстве креации. Так называемое неоварварство “makes-beleive” – верит для виду – в регенерацию витальных сил искусства посредством симуляции провала памяти и пренебрежения условностями при кокетливо афишируемом праве на ошибку.
Синдром Кандинского диагностирован не ради его излечения. Отнюдь – отклонения от нормативных параметров психики константно сопровождают имидж художника, гарантируя невозможность его социальной и эстетической ангажированности. В убийственно-рациональном мире прогрессирующих технологий и нивелирующих всякую индивидуальность ценностей нового общества потребления, возникающего на руинах советской империи, художнику не остается ничего иного, кроме как вновь устремляться на завоевание иррационального. Вооруженный асоциальностью и имморализмом, защищенный тотальным скепсисом и разочарованностью, художник вновь делает ставку на выдвинутый В.В.Кандинским принцип “внутренней необходимости”, являющийся непреложным условием творчества – понятия, к сожалению, перешедшего из активного инструментария современной культуры в сферу идеальных представлений.

——————–
* – Официальное название в отечественной психиатрической литературе – синдром психического автоматизма Кандинского-Клерамбо. Могут встречаться и другие названия данного синдрома: синдром внешнего воздействия, влияния, вторжения, отчуждения, овладения. Открыт В.К.Кандинским в 1885 году. В 1925 году – классификация Клерамбо.
** – Виктор Крисанфович Кандинский (1848 – 1888).Окончил Московский университет. 1877-78 гг. – участвовал в русско-турецкой войне (флот), с 1881 г. – психиатрическая больница св. Николая в Петербурге. Придерживался материалистических взглядов и поддерживал прогрессивные направления И.М.Сеченова. Монография “О псевдогаллюцинациях”. Обосновал выделение индофрении (совпадает с современным пониманием шизофрении). Обосновал проблему вменяемости в области права.
*** – Мы не знаем, состоял ли художник В.В.Кандинский (1886 – 1944) в родстве с психиатром В.К.Кандинским (1848-1888). Судя по датам жизни, Виктор Крисанфович Василию Васильевичу в отцы годился, но судя по именам-отчествам отцом не был. Мог, впрочем, быть дядей, в чем мы тоже не уверены. В любом случае, совпадение фамилий дает повод обозначить В.К.Кандинского как дядю-в-языке В.В.Кандинского. Нам известен принцип приоритетного духовного наследования по боковой линии, иными словами, духовная традиция передается не столько от отца к сыну, сколько от дяди к племяннику. Однако, тезис В.В.Кандинского о “внутренней необходимости”, лежащей в основе искусства и его приверженность демиургической позиции художника не только никак не соприкасаются с симптоматикой синдрома Кандинского, но и прямо отрицают возможность ее присутствия в культурной проблематике. Очевидно, мы имеем дело с типичным случаем бунта против отца, где в роли отца выступает дядя-в-языке.
Мы намеренно не рассматриваем ролевые отношения психиатр-художник в увязке с иерархическими отношениями дядя-племянник.

АЛЕКСАНДР РОЙТБУРД
МИХАИЛ РАШКОВЕЦКИЙ
ЕЛЕНА МИХАЙЛОВСКАЯ
1995