Пов'язані профайли художників
Пов'язані роботи художників
Что касается “Небесной Италии”, то о ней скорее уместно говорить в связи с работами дуэта Мигас и Ганкевич, чья живопись симулирует римскую мозаику (еще плоскость этих картин напоминает землю, потрескавшуюся под слишком жарким солнцем). Вот где традиции трансавангарда сталкиваются с украинским барокко: берется одна цитата и роскошно разматывается на целый цикл огромных работ. Мигас и Ганкевич берут классический голландский натюрморт, перерисовывают его в циклопическом увеличении (и в упомянутой “мозаичной” технике, а потом увеличивают крупно отдельные фрагменты, одни выдвигают на передний план, другие задвигают… Вообще это похоже на компьютерный монтаж, экраном для которого, однако, должны выступать стены какого-нибудь грандиозного зала: ну, вроде зала Врубеля в Третьяковке. Это возвращение к вопросу об актуальности или неактуальности южнорусской волны – за этим замыслом Ганкевича и Мигаса просто не успевают репрезентационные-институциональные возможности.
Любопытно, что в начале девяностых художники провели в Москве перформанс, с первого взгляда противоположный этому проекту. На пике жанра презентаций, когда на выставки стали ходить решительно кушать, а не искусство смотреть, они пригласили гостей в один из столичных залов чисто на еду, на белые стены и полные столы. Не барочная роскошь-раскидистость, а доведенный до абсурда минимализм. Жанр пищевых перформансов (от давних “Ста поросят” Кулика до свежих опытов Марии Чуйковой, которая кормит художественную общественность в разных клубах и галереях то борщом, то пельменями, то тибетской кухней) – тема отдельная, а сейчас важно вот что: в этой акции продукты будто бы покидают натюрморты и выходят еще в одно измерение.
Такая зашкаливающая мультимедийность, сработанная без единого гвоздя (в смысле – без единого файла)…
Михаил Рашковецкий пишет, что на рубеже 80-90-х группа Ганкевича и Минкаса неофициально называлась “Трупы”. Хорошее название, жаль, что не прижилось (наподобие “Перцев”), но интереснее его происхождение. Трупы – потому, что работают с “мертвой натурой”, причем уже не с самой натурой, а с чужими нарисованными натюрмортами? Может быть. Но “мертвая натура” так… м-м… потенциально, что ли, ведет себя на их холстах, что авторов следует признать трупами очень и очень живыми.