В восточно-славянском мини-космосе Украина воплощает понятие Юга. Отсюда произростает мифологема кераинской природы как роскошной, плодородной, избыточной. Миф об изобилии в великорусском государственно-культурном сознании середины ХХ века подчинен триумфальным мотивам, апофеозу созидающего изобилия труда, в украинском же изобилие рассматривается не столько как «обильное вознаграждение», сколько как ниспосланный силами природы щедрый дар. Механизм, породивший своеобразный украинский вариант сталинского ампира «с человеческим лицом», сработал по-своему в творчестве киевского художника Александра Гнилицкого. В его работах в постмодернистском контексте декларативно используется трансформированные опознавательные знаки языка барокко. Однако парадокс Гнилицкого в другом. Им добросовестно соблюдены все правила (и правила их нарушения) игры в трансавангард средиземноморской ориентации: логические связи, как полагается разомкнуты. Постоянно возникает интенсивная аура культурных ассоциаций, скрывающих и тем самым являющих пустотность смысла. В общем, логично начать постулировать систему интерпретаций с использования ритуального терминологического ряда, как-то: поиск архетипа, семиологическая катастрофа, бесплодная земля, история искусств как кладбище стилей, мифогенез, доисторичность, витальность дикаря и тому подобное. Однако в этот ряд мощно прорастает нежность авторской живописи. Сама нежность, в свою очередь, поддается описанию в терминологической системе иного порядка: трогательная, почти эротическая, как бы застенчивая… Возможно это и есть трансавангард «с человеческим лицом»?