Пов'язані профайли художників
Валерия Трубина знает, на наш взгляд, промежуточное положение между наивностью и серьезностью. Возможно, ее поэтику можно определить как наивную серьезность. Трубина порой иронична. Так, впав в грех савадизма, она пыталась спародировать ситуацию, написав картину «Декорации непреднамеренного убийства», представив в ней самого Савадова, терзаемого преследователями. Но это было, скорее, исключением из правила. Картины Трубиной переполнены постмодернистским антуражем. По количеству написанных сфинксов, Медуз-Горгон и коринфских копателей сна, она, несомненно, занимает первое место. Но, с другой стороны, все это напоминает картины Савадова, примерно так, как греческие мифы в переложении Корнея Чуковского напоминают подлинную мифологию, с другой же – ко всей этой атрибутике подмешана изрядная доля дамского мистицизма. Наблюдая какого-нибудь очередного грифона, созданного Трубиной, с ужасом ловишь себя на мысли, что, судя по всему, сделано это вполне серьезно. Замысловатая и перегруженная сюжетика невольно вызывает в памяти композиции другого киевского художника крайне популярного в городе на рубеже столетий Вильгельма Котарбиринского. Если быть до конца честным, то живопись Трубиной может быть отнесена не столько к категории «пост», сколько к категории «нео». Пожалуй, «неосимволизм» есть для нее лучшее определение. И Вильям Блейк, питающий ее вдохновение, не есть лишь литературное пристрастие. Трубина – это Зинаида Гиппиус «украинской волны». Ей хочется искусства страшного, загадочного и «глубокомысленного». Что ж, именно такое искусство она и создает.