Виктор Хаматов — основатель первой негосударственной художественной институции в Украине — Центра современного искусства Soviart. С 1987 года Soviart воплощал институцию западноевропейского образца. Это пионер среди организаторов масштабных международных художественных выставок в нашей стране.

В своих многочисленных проектах Хаматову удается привлекать ресурсы из культурной сферы, бизнеса, государственного сектора, внедрять стратегические модели управления.

Исследовательская платформа PinchukArtCentre продолжает работать с личным архивом Виктора Хаматова и ЦСИ Soviart. В рамках сотрудничества с KORYDOR публикуется второе из серии интервью с галеристом. Разговор вела Ксения Малых.

Ксения Малых: Есть такой распространенный подход — начинать отсчет украинского современного искусства с момента открытия центра Сороса в Киеве (1993).

Виктор Хаматов: Если говорить о художественном процессе, то основные художнические и искусствоведческие силы страны, работая над проектом «Искусство Украины ХХ века», в статьях каталога и выставочных проектах в НХМУ и пр. договорились вести отсчет с конца 1950-х — начала 1960-х. Далее были 1970-е и, конечно, новая волна 1980-х, что убедительно показал проект Soviart «Три поколения украинского изобразительного искусства». Если смотреть в институциональном контексте, старт приходится на создание и первые проекты ЦСИ Soviart в 1987 году.

Для сравнения: совокупный с проектным бюджет ЦСИ Soviart с 1988 по 2005 год ежегодно составлял до 200 тыс. долларов, что вполне соотносилось с пиковыми бюджетами центра Сороса в начальные годы его деятельности.

География, масштаб и проектные направления Soviart в Украине и за рубежом, очевидно, были шире и значительнее.

Статья в газете с презентацией Советско-американской выставки и проектов «Совиарт» в Симферополе // Крымская правда. —1989. — 11 июля

К. М.: Я думаю, что настроение такое было, когда казалось, что уже можно построить систему искусства, которая будет эффективной, не будет бюрократической, и появится много возможностей, особенно во второй половине 1980-х.

В. Х.: Да, это время «перестройки». В 1985 году был получен сигнал от Горбачева, который способствовал колоссальной надежде на трансформацию системы еще до того, как настроение масс сменилось ожиданием краха и осознанием слабости Советского Союза. Время, когда начал формироваться в Украине третий сектор, общественные организации в т. ч. в области культуры и искусства. Первые рок-клубы, самодеятельные театры-студии, творческие группы в изобразительном искусстве.

К. М.: То есть основным импульсом было не разрушение?

В. Х.: Не разрушение, а идея взять самое лучшее, нейтрализовать плохие стороны и трансформировать систему. Собственно, то, что было провозглашено затем с созданием СНГ (Содружество Независимых Государств), в Украине — с объявлением независимости. Фактически речь шла о трансформации с одновременным включением в процесс евроинтеграции. Soviart включился в эти процессы с 1987 года: сначала с литовцами, эстонцами, в 1988-м — с американцами, с 1989 по 1998-й — программой с Данией, в 1990-е — проектами с Германией, Францией и другими.

К. М.: Это был процесс адаптации советских стандартов к европейским?

В. Х.: Да, были попытки реализовать механизмы эволюции — через мягкие трансформативные формы, а не через разрушение и радикальные, шоковые технологии. Это было время экспериментов с трансформацией экономических форм. Но компартийной советской номенклатуре, пришедшей к власти, воплотить новые управленческие схемы оказалось не по силам. Маємо, що маємо.

В то время наука управления немало внимания уделяла культуре и искусству как важнейшим идеологическим и коммуникативным инструментам.

Современное искусство в мировом опыте являлось важной отраслью инвестиций, инноваций, интегрированной в общую ткань западного общества.

Увы, политически и законодательно для поддержки искусства было мало что сделано — это минус. Но не было помех со стороны государства в деятельности независимых арт-институций — это плюс.

Вместе с тем, недооценка роли современного искусства в развитии культуры, экономики, социальной сферы ведет общество к провинциализации и маргинализации форм жизни.

К. М.: Мы сейчас являемся свидетелями последствий.

В. Х.: Очевидное для многих последствие — недостаток финансирования. При этом без внимания остается более глубинный и профессиональный вопрос — эффективность культурно-художественной деятельности, не говоря уже о ее рентабельности как отрасли.

Среди основных причин неэффективности и, как следствие, недофинансирования — до сих пор действует советская административно-ведомственная система управления, выстроенная на бюджетном финансировании, планировании, а не на основах проектного менеджмента.

По итогам фестивалей «Молодежный перекресток» еще в 1985–1987 годах, а затем после крупных международных проектов 1980-х мы пришли к убеждению, что должны происходить не отдельные события, к которым готовишься месяц или полгода, а должна существовать пилотная институция, которая будет продуцировать и реализовывать пакеты проектов.

К. М.: В каком масштабе?

В. Х.: Мы ставили амбициозные задачи в условиях всего Союза, затем Украины, но в международном контексте. При этом мы понимали, что концентрация на одном направлении не эффективна. Так мы пришли к мультидисциплинарному, интегрированному программно целевому подходу. Нужна была стержневая идея холдинга, выстраивающая приоритеты. Этой идеей стало современное искусство. Хотелось показать, что культурный продукт в современной жизни не уступает в своей инвестиционной привлекательности и инновационности другим продуктам. Кроме того, их можно взаимно интегрировать. Так мы пришли к созданию в 1995-м Ассоциации арт-галерей Украины.

Приглашение на пресс-конференцию, анонсирующую создание Ассоциации арт-галерей Украины  27 сентября 1995 г.

 

К. М.: В то время культурная инфраструктура была жива и функционировала. Были же и сети домов культуры, и выставочные залы Союза художников, и т. д. Потенциал был у этих сетей большой.

В. Х.: Да. Мы на первом же этапе с расчетом на эту инфраструктуру замахнулись на самый мощный проект с точки зрения имиджа — с Америкой, самой развитой страной мира. Так совпали условия, что это оказалось возможным. Во время «перестройки» формировались первые общественные организации. В пространство Союза в одночасье направилось множество иностранных благотворительных фондов. Нам повезло встретиться с такой организацией, которая своей задачей ставила выход на компьютерный рынок Союза. Вернее, на его отсутствие.

К. М.: Я так понимаю, ваши планы шли дальше удачно проведенной масштабной серии выставок под названием «Первая советско-американская выставка».

В. Х.: В условиях горбачевской «перестройки» мы понимали, что успешное сотрудничество с инофирмой и поддерживающими ее организациями позволит отработать модель, которую можно будет использовать в будущем, учитывая колоссальный ресурсный потенциал современного искусства в Украине.

«Украинский дом». Площадка Международных арт-фестивалей 1996-2002 гг.

 

К. М.: Что нового для страны было в этой модели?

В. Х.: Кроме управленческой модели и механизмов, о которых я говорил ранее, нам удалось реализовать популярные сейчас в разговорах креативные индустрии на платформе выставок визуального искусства. Митьки в Украине^[1], World Press Photo, проекты из Дании, Франции, Германии, первые корпоративные презентации Samsung в Украине, а также Lego в форме художественного проекта. Мы испробовали новые формы презентации: призовые лотереи, видеосопровождение, «туровый» формат по городам Украины. Это требовало современного подхода в подборе персонала, оборудования, транспорта, логистики, ведении издательской деятельности.

Международный Арт-фестиваль. Украинский дом, Киев. Вручение премии «Золотое Сечение» художникам года. 1998 г. Выступает А.Соловьев

К. М.: Как вам удалось успешно построить работу с регионами?

В. Х.: «Туровый» механизм мы запустили с американской выставкой. Это было совершенно ново, потому что было просто не по силам никаким госинституциям, а других и не было. И самого продукта не было, который мог гастролировать и вызывал бы не только всеобщий интерес, но и голосование рублем.

Мы попытались установить новые стандарты работы с прессой: мы собирали перед выставкой не просто пресс-конференцию, а создавали пресс-клуб из знакомых нам по фестивалю «Молодежный перекресток» журналистов, вводили их в материал и договаривались освещать весь ход проекта. Кроме того, мы реализовывали большую линейку рекламной продукции: плакаты, буклеты, значки, майки, пакеты, программки и т. д. Часть из этих продуктов выдавалась каждому посетителю. Стоимость входного билета была один рубль. Тогда это была высокая цена, ведь билет на любой фильм стоил 25 копеек. Чтоб установить цену, которая не вписывалась в нормативы культмероприятий, нужно было получить разрешение госорганов, заказывались билеты в государственной типографии, других ведь не было.

К. М.: Сколько вы готовили советско-американскую выставку? С момента, когда вы поняли, что у вас уже получится ее реализовать?

В. Х.: Американские партнеры были в шоке: мы ее подготовили за полгода — от идеи до открытия.

К. М.: Это очень быстро.

В. Х.: При этом нашим партнерам в Америке нужно было собрать экспертов, подать заявку в фонды, получить грант, найти куратора и т. д.

К. М.: А им не страшно было сюда ехать в 1987-м?

В. Х.: Они приехали с очистителями воды, воздуха. Естественно, нужно понимать, что это было для Советского Союза страшное время — после Чернобыльской катастрофы. Большую роль сыграла поддержка посла США в Москве Джека Мэтлока.

К. М.: А с украинской стороны кто курировал процесс, отбирал художников, — экспертный совет?

В. Х.: Арт-директором в то время был Сергей Святченко. Он вырабатывал основной состав художников в сотрудничестве с нашими московскими партнерами, с республиканскими союзами художников Эстонии, Литвы, Латвии, и был в контакте с киевскими художниками.

Позитивным партнером выступил Союз художников. Тиберий Сильваши делал доклад об актуальности проекта, а Андрей Чебыкин, руководитель Киевского союза художников, поддержал.

Думаю, масштаб проекта, его размах, уровень американской поддержки и статус Soviart как организатора наводили тихий шок на компартийные и госуправленческие разрешительные учреждения. Разводили руками, но отказать не смели. Вот все и сложилось.

К. М.: Вам же нужно было получить доступ ко всем этим выставочным площадкам по стране. Как вы работали с аудиторией?

В. Х.: Работали на двух уровнях. Я брал на себя официальный партийный: ходил на встречи с секретарями горкомов партии по идеологии, передавал приветы от посла США, ЦК партии и комсомола, презентовал фирменный стиль Soviart и выставки, приглашал на открытие и просил содействия в охране флагов США и СССР над выставочным залом.

Также был неформальный уровень. Мы размещали рекламу и интервью в местной прессе, на радио, анонсировали выставку и «круглые столы». В ходе выставок мы развивали такую форму как арт-клуб, проводили мозговые штурмы. И в каждом городе мы собирали художественную общественность: художников, критиков, музейщиков, функционеров культуры и т. д. Собирали данные о культурных проблемах в регионах, какие проекты там хотели бы инициировать, — все это записывали и анализировали. Немало из того впоследствии реализовали.

К. М.: Как вам удалось построить сотрудничество с региональными художественными институциями на рыночных условиях, если они еще полностью работали в советской системе?

В. Х.: Мы прогнозировали развитие культурной инфраструктуры, институциализации современного искусства, но до провозглашения независимости Украины ничего этого не случилось.

Нам приходилось все механизмы разрабатывать с нуля и ресурсно их обеспечивать. Например, аренда помещения, оказание выставочных, транспортных, экспозиционных услуг. О покупке вообще не было речи. Взять в аренду — это тоже практически не рассматривалось. Понятия договорной цены еще не было. Поэтому многие услуги оплачивали за счет основного партнера Soviart — инвестиционной фирмы, легализованной как хозрасчетный научно-технический центр союзного масштаба.

Но, тем не менее, мы это все прогнозировали на будущее и выстраивали такую модель, понимая, что рано или поздно это будет возможно.

Открытие I Международного Арт-фестиваля в Киеве. «Украинский дом» 1 июня 1996 г. Открывает генеральный директор Центра «Украинский дом» Лариса Ивановна Хоролец

Тогда уже была очевидна невозможность государства удерживать все фонды, всю собственность. Мы с первых шагов начали плотно сотрудничать с Харьковом — с художественным музеем, харьковским Союзом художников и другими областными музеями как единственными действующими профильными арт-институциями с выставочными площадками и подготовленным персоналом. В 1990-х и нулевых эти контакты дали свои результаты в презентациях собственных проектов, в проекте «Культурные герои», сопродюсером которого выступал Soviart.

К. М.: То есть вы, по сути, поставляли для местных институций готовый культурный продукт?

В. Х.: Да, продукт, охрана, сопровождение, транспорт, реклама, документация, сувениры и т. п. — свое. Выставки оставалось лишь адаптировать к имеющимся условиям. Местные институции получали возможность заработать на нашем сотрудничестве, и они, конечно, были заинтересованы. Более того, выставка давала ощутимый приток публики и повышала популярность самих институций. Так происходило не только с американским проектом, а со всем пакетом вплоть до первого арт-феста под эгидой Ассоциации арт-галерей Украины в 1995 году.

К. М.: Сколько вы заработали в итоге?

В. Х.: За украинскую часть тура американской выставки мы заработали более 200 тысяч рублей. Если сопоставить с ценами того времени, то новую «Волгу» можно было купить за 25 тысяч, за эти же деньги можно было купить дачу под Киевом. Но потрачено было тоже немало. Мы вложили в этот проект около 50 тысяч рублей.

Но это был прибыльный проект, и строился он на коммерческой основе. Это говорит о том, что хороший культурный продукт в то время вызывал большой, массовый спрос. И это тоже один из принципов, который мы закладывали в этот проект и в последующие. Мы исследовали, что надо сделать впервые. Этот принцип был очень важен с точки зрения пиара и рентабельности проектов. Говорить об общих суммах от проектов не приходится, так как большая часть средств реинвестировалась в следующие проекты программы, что и позволило до 2005 года обеспечить высокий уровень проектного финансирования.

К. М.: И в то время это было не так сложно, на самом деле.

В. Х.: Конечно, международные арт-проекты в областях и промышленных городах — это была целина. Многое было впервые.

К. М.: Как вы делили расходы с американскими партнерами?

В. Х.: Мы договаривались 50 на 50. Но оказалось, что мы потратили больше. Часть разницы они попросили погасить компьютерами и передали нам небольшую партию — в 1988 году (!) — ноутбуков. Мы не могли понять, хотя я сам кибернетик, что с этим делать.

К. М.: Действительно, что вы с ними сделали?

В. Х.: Мы только через год нашли, кому их можно официально продать. Продали часть в Москве, часть в Киеве. Но главное, что тогда, 30 лет назад, нам удалось показать американским партнерам, как можно выйти на экономические связи через культуру и искусство.

К. М.: Но для того, чтобы выйти на те связи, сам продукт должен был быть определенного качества.

В. Х.: Очевидно, что если вы какое-нибудь районное соревнование проводите, вряд ли у вас получится на крупном корпоративном уровне установить контакты. Следует браться за сверхзадачи.

К. М.: Но это же не означает, что нужно работать только с состоявшимися, «проверенными» художниками?

В. Х.: У нас была программа на десять лет. Одним из приоритетов было «поднять молодых». Первым в этом направлении стал проект «21 взгляд», который был воплощен в 1988–1989 годах. Затем, презентуя преемственность в украинском искусстве, Soviart в сотрудничестве с кураторами Галиной Скляренко и Александром Кузьянцем показали проект «Українське малARTство. Три покоління українського живопису». Далее были проекты с Данией «7+7» и серия проектов совместной программы. Отдельно Soviart начал ежегодный конкурс дебютных проектов молодых художников.

К. М.: Выставка «21 взгляд» открылась в Доме художника в Киеве в 1989-м, а позже в Оденсе в Дании. Как вы вышли на международную арену?

В. Х.: Кроме двусторонних международных проектов с европейскими арт-институциями, фондами, посольствами, мы решили оживить программу культурного обмена городов-побратимов и разослали письма почти во все города, связанные с Киевом этой программой. Среди уже известных (Тампере, Тулуза, Мюнхен, Чикаго) были и новички.

Город Оденсе в Дании откликнулся. Мы помогли городской власти заключить с Оденсе договор о побратимских связях и взяли на себя обязательства при официальной и методической поддержке горадминистрации реализовать за свой и партнерский счет в течение десяти лет программу культурных обменов, стержнем которой было современное искусство.

В.Хаматов и куратор проекта А.Соловьев на открытии проекта «21 взгляд-новая версия». ЦСИ «Совиарт» 05.09.2003 г.

За плечами у нас уже была реализованная «Первая советско-американская выставка», а с ней — успешный опыт построения экономических связей через культурный проект. И поскольку я возглавлял инвестиционную компанию, был членом Торговой палаты Украины и учредителем Союза промышленников и предпринимателей Украины, мне было несложно установить полезные датской стороне контакты в Киеве и Москве.

К. М.: В Западной Европе есть традиция поддерживать проекты, связанные с культурой и искусством. А у нас и традиции нет, и законодательство этому не способствует.

В. Х.: Ну, что такое традиция? Традиция на практике прорастает в разные формы, адекватные той ментальности и ландшафту, в котором живет общество. В Украине есть традиции, которые также могут способствовать культуре. Например, я не говорю о кумовстве, а как у нас говорят — «по дружбе». Мало где в европейских странах возможно, чтобы кто-то пришел и сказал: «Дай мне площадку на два дня, ну, по дружбе». Волонтерство у них развито, но не бесплатное партнерство на профессиональном уровне.

К. М.: Да, у нас можно сделать проект бесплатно вообще.

В. Х.: Да, а там невозможно, потому что там мысль об этом не возникает. Профи, делающий проект, предполагает, что его труд будет оплачен, потом он понимает, что привлекая экспертов, ты не можешь не заплатить им соотвественно уровню их профессионализма. Опять же, там контракты, интеллектуальная собственность, чего у нас не было. Soviart через Ассоциацию распространял этот опыт, а с 2004-го по 2011 год вел ежегодную Арт-школу с курсами проектного менеджмента.

К. М.: Зато на Западе крупный бизнес охотно сотрудничает с культурой.

В. Х.: Такое сотрудничество, конечно, свидетельствует в пользу культуры работы с социальной ответственностью бизнеса. Но кроме этого, законодательно оформленные и выгодные бизнесу механизмы налогообложения, включение продуктов культуры в фондовые и биржевые механизмы оборота ресурсов. Если произведениям современного искусства придается статус инвестиционных, инновационных продуктов — от этого также происходит глубинная трансформация социально-экономической жизни.

Когда мы делали проект «7+7»^[2], датских художников проекта поддержала известная фирма LEGO. Думаю, у нас в музейной и галерейной работе тоже немало возможностей внедрять принципы мерчендайзинга как важной составной части культурных индустрий.

Примечания:

^[1] Выставка Владимира Шинкарева «Собственно живопись» (галерея «Ирэна», Киев, 1997).

^[2] Серия выставок «7+7. Первое совместное предприятие Украинско-Фюнская художественная выставка», организованная Soviart в Киеве, Харькове, Копенгагене и Оденсе в 1990–1991 годах.