Александр Ройтбурд всегда любил создавать монстров. Уже в его старых произведениях у каждого из персонажей есть какая-нибудь странность в телесном устройстве. Дальше – больше: не сдвинутые к переносице глаза, а пара глаз на две головы; не просто легкий физический дефект, но умножающиеся члены. Отдельные мазки, ранее плотно вложенные один в другой, разъезжаются, собираясь в новые хаотические комплексы; то же происходит и с названиями. Художник с легкостью компилирует тексты, того и гляди, начнет создавать собратьев незабвенному Франкенштейну. Силы, ответственные за организацию его художественных миров, действуют средством сдвига, умножения и комбинации. Принципом и результатом их действия оказывается коллаж. Ныне уже невозможно мыслить его только одной из многих техник, утилизированных искусством нашего века. Мало-помалу он выделяется из традиционной системы композиции, дорастая до господствующего эстетического принципа. Уже пуантилизм был протоформой коллажа, затем кубисты раскрыли все богатство его формальных возможностей, в сюрреализме он оказался важным составляющим эстетической стратегии, поп-арт наложил коллажную сетку на весь окружающий мир. В эпоху постмодернизма с его помощью смогли стереть границу между историей и настоящим, и тогда коллаж стал вырисовываться в качестве основного способа устроения культурного текста. Сегодня, в эпоху без названия, когда культурные фикции создают не менее жизнеспособные комплексы реальностей, нежели возникающие при помощи новейших технологий, комплексы реальностей, границы между иллюзиями и реальностью стали совершенно неразличимыми. Нет действительности – нечего и понимать, объект неотличим от субъекта – и некому заниматься анализом: приходит время синтеза, тотального производства. Нет сущностного различия между прошлым и настоящим, а то и между прошлым, настоящим и будущим – и нет темпоральности, а все времена складываются в единый пространственный ландшафт. Составляющие его места тасуются, как карты в колоде, и из них складывается пасьянс. Новая реальность, строящая себя за пределами времен, есть не что иное, как сюр-реальность, она живет, как перманентно действующий коллаж. Она также и не нечто иное, как тигель непрекращающихся трансмутаций, она – только условное место, где формы подвергнуты самым причудливым реинкарнационнам капризам. Но где же та сила, что движет эти миры? В нашем случае это всего лишь художник. Современный художник, создавший коллажи из репродукций тициановского “Портрета дамы в белом”. Затем из них он сделал свои картины, а затем из них сделали фотографии. Нет репродукции, нет оригинала – и нет автора. Есть коллаж авторских индивидуальностей, коллаж выставок, коллаж названий. Все это не слишком серьезно и не слишком глобально. Лишь макет чего-то большего, коллажированный hommagе ему. Чему?
