Спецпроект Vogue.ua и PinchukArtCentre: все о художнике Олеге Голосие
В PinchukArtCentre запустили исследовательскую платформу, цель которой – создание живого архива украинского искусства от начала 1980-x до настоящего времени. Команда платформы посещает мастерские художников: изучает их биографии, прошлое и настоящее, а результаты исследования уже сейчас можно увидеть в библиотеке PinchukArtCentre. В рамках проекта Vogue.ua и арт-центр публикуют статьи о самых интересных украинских художниках. Героями проекта уже стали Александр Гнилицкий, Максим Мамсиков, Илья Исупов, Олег Тистол, Кирилл Проценко. Следующий герой – Олег Голосий.
“Шесть слонов”, 1991 годОлег Голосий – одна из наиболее ярких фигур в украинском искусстве конца 1980-х–начала 1990-х годов, жизнь и творчество которого во многом связаны с историей сквота на улице Парижской Коммуны в Киеве.
В Голосие многих поражала безудержная, граничащая с безумием, производительность, быстрота письма. Многие вспоминают, что за ночь он мог создать несколько гигантских живописных холстов. Кристоф Видеманн, немецкий журналист, куратор выставки «Постанестезия» (Мюнхен, 1992) вспоминал, что в течение предшествующей выставке резиденции, Голосий ничего не делал – он созерцал, наблюдал, а затем в течение трех недель создал огромное количество работ. И Видеманну как куратору хотелось показать эту производительность: «Я хотел заставить их [полотна – прим. Авт.] летать. Что и нашло отражение в пространственной инсталляции, состоящей из парящих в воздухе живописных холстов.
“Смерть Миколи Березкина”, 1989Такую быстроту письма и продуктивность годом ранее подчеркнул Олег Кулик, который был экспозиционером персональной выставки Олега Голосия «Самостоятельное искусство» в Центральном Доме художника в Москве. Тогда крупноформатные картины Голосия были установлены на движущиеся конструкции, которые приводили в действие маленькие мальчики, т.е. картины стеною двигались на зрителя в нескончаемом потоке.
За короткий период активной творческой жизни Голосий создал около 300 живописных полотен. Скорость написания, видимо, выражала эту потребность быстро жить. Ранний этап творчества Голосия (1989–1990-е гг.) отмечен экспрессивными динамичными работами с напряженным колоритом. Монументальное полотно «Желтая комната» (200 см х 420 см) вызывает ассоциации с «Расстрелом» Франсиско Гойи. На картине изображено странное пространство, в которое с двух сторон входят дивные существа и как бы застывают в неизвестности, непонимании. Именно интерес к неизведанному, непонятному, неизученному, мистическому, а потому безумно притягательному, пронизывает все творчество Голосия.
И этот страшно-великий смысл здесь не ирония. В отличие от многих художников Паркоммуны, ирония не была самоцелью у Голосия. Он, пожалуй, был одним из наименее ироничных художников поколения. В его работах есть невероятная сила, серьезное размышление и поиски о великом бытийном смысле. Одиночество, смерть, неизведанность, обретение себя – ключевые темы творчества Голосия. На раннем этапе творчества, как у Валерии Трубиной, художницы и возлюбленной Голосия, его интересуют вопросы веры. Во многих работах он обращается к библейской истории, в которой он находит возможности ответить на глубоко личные вопросы и переживания. Это и «Спящие в Гефсиманском саду» (1989), «Казнь» (1988), напоминающая иконографию «Распятия Христа», «Благовест» (1989).
В раннем автопортрете, написанном вскоре после службы в армии в 1987 году, мы видим изображение молодого человека, как будто зажатого рамками картины. Знакомые вспоминали Голосия как человека отзывчивого, но при этом замкнутого, молчаливого, дистанцированного. В нем присутствовала некая отчужденность, он был выше жизненной суеты, в нем было что-то неземное – со своими выкрашенными белыми волосами в будничном Киеве воспринимался как инопланетянин. И вот в этой работе художник как бы наблюдает, подглядывает за окружающей его реальностью. Это противостояние героя окружающему миру часто встречается в творчестве Голосия. Эти работы вызывают ощущение тревоги, с которой человеческое существо сталкивается, оставаясь наедине перед неизвестным.
Олег Голосий, 1990 год (фото из архива Марины Скугаревой)Работы Голосия очень личные, проникнутые размышлениями о поисках великого смысла и обретении себя. Они могут быть очень тревожными и безмятежными, конфликтными и крайне элегическими, но всегда отмечены знаком надвигающейся меланхолии. «Третий лишний» (1991) – наиболее явный пример размышлений о смерти и поиске собственного «я». В левом краю картины изображена рука человека с пистолетом, стреляющим в другого человека в то время, как тот делает ответный выстрел. Взгляд последнего направлен на зрителя, но в то же время за ним наблюдает еще кто-то, чей портретный образ растворяется в фоне картины. Эта сцена нагнетает тремор, но при этом вызывает чувство растерянности, душевного смятения и поисков, в которых, видимо, часто пребывал художник.
«Я есть все, но я — это и не я.
Пытка каждого моего я — пытка привязанностей. Сомнение заставляет смотреть в небо»
“Третий лишний”