Сергей Ануфриев: Все мои предки были художники. Род мой идет из строителей Московского Кремля, итальянских масонов. Отец – современный художник-модернист, еще в начале 60-ых создал в Одессе неофициальное искусство. Мать впоследствии возглавила МСИ. Я рос в среде одесских нонконформистов и диссидентов. Отчим был философом и историком и я наряду со школьной программой осваивал историю и философию искусства. Меня вдохновлял пафос модернизма, и когда я ознакомился с постмодернизмом, воспринял его как неизбежную реакцию на этот пафос. Начав с 1980 года, с 16 лет, работать в русле концептуальной традиции, я предугадывал, что эта парадигма и соответствующая ей система координат должны с необходимостью сменится новой, позитивной парадигмой. Уже тогда я думал о дальнейших путях развития современного искусства, пытаясь разыскать тайные или забытые тропы в чаще возле главной просеки мейнстрима. Так, если объектом внимания концептуализма была идея, нечто, предшествующее произведению искусства, то меня интересовало то, что следует после произведения, сфера реакции последствие, то есть сознание зрителя, интерпретирующего произведение. Это привело к появлению в 1983 году «предоставительного искусства». Произведение строилось так, чтобы зритель мог свободно интерпретировать его, без названия определенной идеи или смысла. Для этого в произведении выстраивалась некое подобие интриги, завлекающее сознание зрителя и позволяющее ему самому сконструировать содержание – зритель, вовлекаясь в псевдо-событийную ситуации, предоставлялся собственной фантазии, ведущей его по линии сюжетообразования к субъективному содержанию и впечатлению. Он получал возможность сам рассказать себе историю, пользуясь предоставленным набором сюжетообразующих элементов, как конструктором Лего. Следующий период моего творчества – серия «Ни уму, ни сердцу» (1986) – также, но в позитивном смысле, указывал на значимость зрительского восприятия и понимания произведения. Затем появилась Инспекция Медицинской Герменевтики (далее – МГ), в дискурсе которого обсуждался нарратив, как новый эстетический горизонт, как потенциальное поле развития, лежащее за пределами интересов современного искусства и его критики. Интерес к содержанию, смыслу всегда превалировал над формальными интересами в деятельности МГ. Результатом стало создание художественного произведения-романа «Мифогенная Любовь Каст». Однако на пути к нарративу необходимо было проскочить между Сциллой иллюстративности и Харибдой литературности. Нужно было найти возможность, обойдя текст и вообще Логос, обнаружить новые средства передачи смысла, лежащие в визуально-образной сфере. Теория Парамена (1994) стала краеугольным камнем поисков. Исследуя механизмы памяти, параменология указала на те свойства бессознательного, которые (по выражению Лакана) структурируют его как некий язык именно принцип случайности, определяющий формирование впечатления, и лег в основу понимания мантических свойств бессознательного, исходя из которых, возможно создания нового языка, или реконструкции на новом уровне древнего сакрального языка, полностью вытесненного современным профанным, хозяйственным языком Логоса. Но лишь в 2007 году удалось осознать и сформулировать принципы новой парадигмы Паттернизма.
Катюша Чалая: Через свой опыт и фантазии моих детей обнаружила внутреннее стремление к совершенству путем созерцания и изучения мира глазами ребенка, познающего мир. С рождения первенца женщина переходит границы сознательного и более тонкого бессознательного, тем самым видя мир как более тонкое повествование вокруг себя, чем в реальной жизни, через путь рассказывания сказок и создания языка мифологии. А так как я уже имею трех детей, то я совместно с ними разрабатываю новые символы, сказки и проекты путем плетения узоров предсказаний.В: В искусстве множество разных «-измов». В чем необходимость и преимущество именно паттернизма?
СА: Концептуализм был последним предложением изнутри художественного сообщества. После этого рынок собственными усилиями стал формулировать мейнтрим, именуя все новые направления «контемпорари арт». Поскольку Паттернизм является следующим (спустя 40 лет) предложением, идущим изнутри искусства, то целесообразнее дать ему приставку «-изм», чем «арт», что ассациируется с интересами рынка и сегодня имеет безлично-коммерческий смысл Изм-игровая приставка, рассчитанная более на вдумчивого ценителя, чем на равнодушного потребителя. К этому же, возникает игра смыслов, поскольку «паттернизм» вызывает напрямую ассоциацию с мужским началом (патер), в то время как модернизм также косвенно ассоциируется с женским началом (мадер). Заметим, что модернизм имеет исключительно мужской, янский характер, аналитически – агрессивный. Паттернизм аппелирует к иньскому началу, правополушарному, интуитивному, и имеет женский, мягкий, ублажающий характер. И здесь есть логика, поскольку у мужчин сильнее связь с матерью, а у женщин с отцом.
КЧ: Всегда есть необходимость в новом, приходящая с накопленным опытом старого. И, переосмысливая опыт, со временем превращать произведения в послание, в то, что будет главным, о чем будут говорить и думать. Вот и весь мифолог«изм». Обновление – вот первоэлемент структуры изменения одного «-изм»’а на другой. И всё – длинная цепочка записывающейся истории мира, культур.В: Между деятельностью группы Инспекция Медицинской Герменевтики и паттернизмом есть преемственность или какая-либо иная связь? И что их отличает?
СА: МГ, как указывалось в ответе на первый вопрос, сыграла большую роль в генезисе паттернизма, у истоков которго стоит «старшая Нома» (В.Пивоваров, И.Кабаков, Э.Булатов, В.Васильев, А.Абрамов, Д.А.Пригов). Отличие МГ в том, что в основном она Логоцентрична и занималась эстетизацией дискурса, то есть, вместо искусства предлагала текст, а паттернизм, наоборот, занят семантизацией искусства, то есть, вместо текста предлагает искусство, в качестве прямого высказывания, не опосредованного знаковой системой трансляции.
КЧ: Преемственность есть в расширенном сознании представителей этих течений и многомерном восприятии окружающих нас миров с иными законами бытия. Способность путем передачи информации из мира иллюзий и воображения переносить сознание в истинное, настоящее, тайное, но такое детское и родное. Связь мужчин и женщин очевидна, так и у Паттернизма есть отцы и дети, матери и жены. Сейчас наступает новое время, и ничто не стоит на месте, совершая свое движение к росту и продолжению, так и МГ плавно перетекла в Паттернизм, оставив за собой открытую дверь, для всех Evo-люционеров сознания.
В: Повествовательность вы называете «центральным понятием паттернизма». Вы также говорите о том, что искусство ушло от сюжета и что пора к нему вернуться. Что имеется в виду? Искусству, по-вашему, следует обратиться к рассказыванию историй?
СА: Безусловно, истинная цель искусства – рассказывание сказок на ночь. Можно назвать это нарушением физических законов путем создания в произведении «эффекта присутствия», позволяющее сознанию сменить континуум своего пребывания и оказаться в другой реальности, столь же иллюзорной, как и та, в которой сознание находится естественным образом.
Претензия на истину, срывание покровов иллюзии, тайны и т.п. – задачи, навязанные искусству наукой. Вообще, искусство всегда обслуживало не свою землю, а чужие – магии, религии, науки, политики, экономики и т.д. И лишь сейчас искусство переходит к собственной функции – создание и выполнение универсального языка для повествования, для построения Тысячи и Одной Вселенной – мифо-эпического комплекса будущего. Три критерия повествовательности – содержательность, повествовательность и увлекательность – заимствованы из терминологии кино (content, suspense, trigger). Кинематограф выработал первоэлементы нового языка, идущего в обход текста, образно-ситуативные схемы, передающие смысл происходящего без посредства разъяснений. Опираясь на эти достижения кино можно построить «инфо»-новый язык, где повествуют сами картинки и нет разделений на текст и иллюстрации, означающие и означаемые, то что ставило визуальное в подчиненное положение по отношению к Логосу. «Иллюстрации, сбежавшие из текста» – так называл Арсен Савадов современное искусство. Отказавшись от иллюстративности и литературности, отказались и от повествовательности, что оказалось ошибкой – вместе с водой из корыта выплеснули и ребенка. И остались с разбитым корытом арт-дизайна, в который выродилось современное искусство, выхолощенное отсутствием цели – повествования. Миф и эпос – вот предмет интереса паттернизма, находящийся буквально повсюду. Паттерн – свойство сознания выделять в Хосмосе первичный порядок организованный драматургически любое явление или процесс есть потенция сюжета, который разворачивается в сознании по мере восприятия происходящего.
КЧ: Центральная часть нашего тела делится на макушке, оттуда и наш мозг подает сигналы к функционированию нашей «человеко-машине-голове». Паттерный узор – это определенного рода история самого создания сюжета, а не есть сам задуманный сюжет. Это то, что было в начале, а не конец. Даже между строк можно увидеть нечто нам открывающееся, вот и Новый Манифест к созданию интересного момента в истории искусств, рисованию своей внутренней, другой реальности, а не этой, поверхностной, единой с конъюктурным миром алчных происков недоделанных манипуляторов. Лишь истинное может быть настоящим, а ложь всегда превратится в прах.
В: Вы видите в искусстве священнодействие?
СА: Творец – это бог Вишну, приводящий Вселенную в движение вращением диска на указательном пальце. Это Великий Диджей, сводящий Все в непрерывный танец Гармонии Игры и Согласия. Паттернизм занят воссозданием на новом уровне древнего забытого Сакрального языка, священного языка оракула, передающего волю Небес. Его цель – передача и сообщение, в отличие от нашего языка, замкнутого на себя в Логоцентрической системе координат. Искусство наследует роль Хранителя Веры, переданную по эстафете – Магия, Религия, Наука. Это значит, что люди верили сначала в Магию, затем в Религию, потом в Науку, а теперь будут верить так же безоговорочно в искусство. И художник будет наделен в недалеком будущем тем же высочайшим статусом в цивилизации, которым, каждый в свою эпоху, были наделены Ученый, Жрец, Шаман. Искусство, изменяющее сознание, конечно, является священнодействием.
КЧ: Еще какое, сплошное таинство посвящения! Опять таки, не путать истинное с ценным! Берусь сказать только одно – все Тайное когда-то становится явным, так и есть. Поэтому тайн становится все больше и больше. Пора начать читать их, красиво расшифровывать через жизнь в искусстве, идти вперед в Новое будущее мировоззрение, путем высших органов ради сохранения мира – через бытие и самоосознание себя в нем. Любовь ко всему – вот истинное священнодействие, самое важное в нашем мире безразличия, особенно в искусстве преобладающего капитализма. Жаль, что пока все только идет к лучшему, еще на пути к Великим Целям Создания.
В: Что вам кажется наиболее интересным и близким из того, что происходит в искусстве последнее время? Как вы оцениваете ситуацию с современным искусством в России и в мире?
СА: Паттернизм – первое явление универсального характера в искусстве, родившееся здесь в России, а не занесенное извне. Он не является местным вариантом чего-то, или сугубо местным порождением, непонятным другим культурам или неприменимым в их сфере. Он адресован всей мировой культуре как панацея, выход из тупика, в котором оказалось современное искусство. Развиваясь в России (но и не только в ней) паттернизм встречает отклик и вызывает интерес преимущественно у женщин-художниц, имеющих академическое образование и психоделический опыт, любящих кино и интуитивно ищущих выход из исчерпавшей себя постмодерной парадигмы в современном искусстве. Именно их творчество и вызывает у меня ощущение единомыслия, сопереживания и близости. Перечислю этих авторов: Мария Константинова, Катюша Чалая, Марья Львова, Наташа Мариненко, Татьяна Скляр, Юлия Киселева, Людмила Блок, Саша Макарская, Татьяна Антошина, Ксения Гнилицкая, Лера Нибиру.
КЧ: Из того, что происходит, есть интересные и необычные проявления новых медиа-художников, интерактивных инсталляций и Чудес Света, но все остальное, за редким исключением оставляет желать большего, чем больше эффект поражения безобразием на сегодняшней арт-сцены. Скажу одно. Мне нравятся Паттернисты, потому что я уже сама глубоко в этом живу и хочу делится со всеми Вами.
Выставка Сергея Ануфриева и Катюши Чалой «Пасьянс» продлится до 26 июня в галерее Iragui.
Материал подготовил Сергей Гуськов
