Дорошенко К. Вступительная статья. Дух мелочей / Константин Дорошенко. – Киев: галерея ДУКАТ, 2017. – 47 с. – (Катало выставки "Кирилл Проценко. Обратная связь").

Дух мелочей Все, что делает Кирилл Проценко – произведения искусства, дизайна, концерты или вечеринки – оставляет впечатление гедонистической беспечности. Как в стихотворении Михаила Кузмина «Любовь этого лета»: «…Дух мелочей, прелестных и воздушных, Любви ночей, то нежащих, то душных, Веселой легкости бездумного житья!.. » Проценко избегает серьезной интонации, предлагает воспринимающему прожить взаимодействие со своим творчеством играючи. И воздействует глубже, дольше, чем мастера грандиозного нарратива. Его художественный метод можно сравнить с фильмами Франсуа Озона со времени «Восьми женщин», когда оболочка для всех привлекательного, приятного и едва ощутимого в употреблении, как хорошее игристое, продукта содержит яд. Будящий чувственность, имморализм, желание заглянуть в замочную скважину возможностей, разнообразие которых для нашего тела и разума актуальная цивилизация накопила огромное. Замочная скважина, из которой на зрителя смотрит глаз – знак выставки «Обратная связь». Манящий, сказочный – кто из нас в детстве не вожделел заглянуть в такую, подобно Алисе перед ее попаданием в Страну Чудес? Но ведь психоделия, в которой Алиса оказалась в последствии – настоящий бэд трип. Вот и у Проценко на следующей работе в скважине уже два глаза, на другой – три, четыре и простейший образ начинает вызывать тревогу. Превращаясь в одну из жутких Мадонн Ханса Шерера, классика арт-брюта из сытой Швейцарии, изображавшего «адские прелести рая на земле». Геополитическая паранойя навязывает иное прочтение: перед вами будто бы женщина в черной парандже. Еще сто лет назад этот образ заставлял европейца впиваться в ее взгляд, единственное, чего не скрывало одеяние, и ощущать эротический тремор. Сегодня место неги сказок Шехерезады заняла истерия «Столкновения цивилизаций» Сэмюэла Хантингтона. Страх в разы превосходит угрозу, заставляя под каждой чадрой видеть шахидку. Так взгляд из тьмы у Проценко разворачивается в образ Чужого Ридли Скотта, победившего в массовом сознании все гуманистические размышления о Другом Ролана Барта и Юргена Хабермаса. СПИД добавил здесь тотального аутизма, превратив любого человека, доставляющего нам сексуальную радость, в потенциального убийцу, зачастую не ведающего, что творит на самом деле. Большинство работ «Обратной связи» – изображения, сделанные художником на палитрах. «Две самых привычных, самых эргономичных вещи в моем быту – это доска для разделки мяса и палитра», – говорит Кирилл. Что ж, палитра тоже место разделки, на котором с красками расправляются безжалостно, как с некогда живой плотью для приготовления блюда. Здесь Проценко проявляет самоиронию, рефлексируя соблазн современных художников видеть искусство в каждом собственном проявлении и даже рабочем материале. В противоположность пафосу, отбрасывающему самосознание мастера к бессмысленности автоматического письма, как в позиции Тиберия Сильваши: «Моя палитра становится моей идеальной живописью». Фирменная техника Кирила Проценко – выжигание на фанере. Прибор для этой затеи был разработан в СССР, чтобы занять руки и время подростков в квазитворческом процессе. Отвлечь от хулиганства, пьянства и токсикомании. В отличие от чеканки по металлу, образцы которой можно было встретить в художественных салонах, выжигание оставалось на уровне не имеющей художественной ценности самодеятельности, поощряемой кураторами концепции досуга советских граждан. В 1990-х Проценко раскованно нивелирует цеховой снобизм, создавая прибором для выжигания масштабные образы могучих, изящных, соблазнительных тел. Кирилл работает в разных техниках, но выжиганию остается верен. В обществе, где искусством априори все еще воспринимается картина маслом, это позиция либертена. Через насилие добивающегося утверждения эстетического принципа, в котором уверен. Который и есть удовольствие. Да и выжигание, прожигание – практика, напоминающая хирургическую. Садистическая. Но, как и с хирургом, спорить с художником в данном случае не приходится – его результат убедителен. Работами из раннего проекта Проценко «Выжигальщик» в 2003-м было оформлено первое украинское издание «Механического апельсина» Энтони Берджесса. Одной из главных книг ХХ века, отравивших умы масс неоднозначностью жестокости, морали и справедливости. Заставивших задуматься об амбивалентности соблазна, о неслучайных случайностях. О роковом духе мелочей. С ним, ускользающим от внимания, но проникающим в нас, словно вирус, меняя акценты и направление нашего пути, Кирилл Проценко инспирирует обратную связь. Константин Дорошенко