Тем не менее, по своим составляющим «Ксенофилия» является типично «гельмановской», весьма подобной московским проектам. Ирина Вальдрон, группа «АЕС», Эдуард Колодий — постоянные фигуранты выставок на Большой Якиманке. Близка к идеологии российской галереи с ее установкой на актуальность, даже злободневность и тема акции — межнациональные отношения, конфликт цивилизаций. Тема, без преувеличения, скользкая, опасная, требующая особо осторожного подхода.

Впрочем, участники проекта, выстроившие свои карьеры в координатах концептуалистской, постмодерной иронии, предложили — как способ осмысления проблемы — наиболее близкое им средство: иронический жест, на практике нередко оборачивающийся анекдотом. Такое «отстранение», многократно опробованное в других контекстах, на «Ксенофилии» представлено довольно разнообразно. Ирина Вальдрон и группа «АЕС» пошли наиболее бесконфликтным путем, взяв за основу своих работ классические литературные сюжеты. Вальдрон создала гобелен «Пушкин и еврейка», выткав на нем фривольный стишок Александра Сергеевича и веселенький рисунок, иллюстрирующий стишок. «АЕС» в видео «Отелло. Асфиксофилия», ставшем своего рода центром выставки, травестировали шекспировскую трагедию в постановочно-телевизионный сюжет. Сексапильный чернокожий силач душит посредством жемчужного ожерелья белокурую красавицу, а той, похоже, это даже нравится.

В целом, похоже, призыв к любви, содержавшийся в названии выставки, художники восприняли буквально. Василий Цаголов выставил фотографии «Восточных красавиц», эффектных обнаженных девиц в паранджах с автоматами наперевес. Напротив гобелена Вальдрон красуется «Кошерный интим» Татьяны Кривенко — звезды Давида, выполненные из женского белья.

Глеб Катчук, напротив, представил достаточно целомудренные «Четыре истории о жителях Молдавии». В черно-белом фильме несколько хорошо одетых исполнителей под торжественную музыку Майкла Наймана разыгрывают известные анекдоты о банке с огурцами, завязывании шнурков, дойке коровы и вкручивании лампочки. Сверхсерьезная, пафосная атмосфера превращает фильм в визуальный отчет, документирующий таинственные герметические ритуалы.

Еще один образчик «буквализма» в отношении стандартных текстов — «Пушту-русский словарь» Здуарда Колодия, давно и неоднократно выставлявшийся в Москве. Вполне безобидные фразы, наподобие, «он не откажется от дыни» или «мне понравилась ваша книга» иллюстрируются в стиле воинственного лубка с бородачами, палящими из автоматов по любому поводу.

Однако, пожалуй, наибольший успех имел интерактивный ролик Андрея Казанджия и Кирилла Бачерикова «Кабаков SWF». «Младоконцептаулисты» сочинили и нарисовали в лицах действительно остроумный скетч о бдительном инспекторе ГАИ и «лице кавказской национальности», попавшем в дорожное происшествие. Интересно то, что материалом для едкой рефлексии стали не только ксенофобские страхи современных россиян, но и творчество одного из столпов современного искусства — Ильи Кабакова. «SWF» обыгрывает знаменитые работы- диалоги Кабакова (кстати, уроженца Украины) еще советского периода — «Вопросы и ответы» (1976 г.) и «Чья это муха?» (1965 г.) Таким образом, прародитель не только российского, но и, пожалуй, мирового концептуализма, столь повлиявшего на все искусство ХХ века, сам оказывается в роли классика, вышучиваемого и цитируемого. Парадокс, однако, в том, что в те времена проблемы этнического террора либо ксенофобии не стояли столь остро; их как бы вовсе не существовало, особенно если сравнить с сегодняшней ситуацией. Творчество Кабакова, да и остальных арт-подпольщиков тех лет — это апология коммунальной перебранки, пресный бетон застоявшегося социализма. Бачериков и Казанджий, используя заимствованный прием, создают не диалог, к которому так или иначе стремилась «старая школа», но локальную войну. Здесь никто ни с кем не разговаривает на равных. Здесь один — всегда жертва, другой всегда «силовик», преследователь, экзекутор. И, мало того — в любую секунду они могут поменяться местами.

А визуализируется все это в виде залихватского интерактивного шоу, более или менее смешного.

Такая вот кровь-брюлле. Угощение, общеупотребимое — независимо от цвета кожи или религиозных убеждений.