До 23 августа в Харькове работают 6 творческих резиденций в рамках большого культурного форума «Галиция Культ» – место встречи востока и запада, создания совместных проектов и главное – преодоления стереотипов друг о друге. Куратором одной из резиденций стал график ПАВЕЛ МАКОВ, хотя в отношении него всегда хочется сказать что-то большее, чем просто харьковский художник. KORYDOR поговорил с ним о важности культурной политики, необходимости иронизировать и парадоксальности патриотизма Харькова.
На резиденции. Фото: Виталий Сидоренко
Мой гражданский долг – делиться человеческим и профессиональным опытом с другими людьми. И резиденция в Харькове – это обмен знаниями. Главное то, что мы увидели друг друга, познакомились с работами. И каждый из нас этот опыт будет переваривать по-своему. Вначале все были немного скованными, и я думаю, что это результат учебы в наших ВУЗах, результат субординации, которая там существует. Между коллегами такая субординация должна основываться на реальном уважении друг к другу, но её не должно существовать формально. А уважение не отменяет очень простых отношений во время обучения. Если ты уважаешь человека, это не значит, что ты должен его бояться.
Харьковская ментальность достаточно прагматична, и поэтому здесь есть коллекционеры оружия, антиквариата – и нет коллекционеров современного искусства. Это дело достаточно рискованное. А как личностям им это не нужно. Многие ведь коллекционируют потому, что это им нужно лично и порой за коллекционированием стоят серьезные личные травмы, психологические проблемы и человек пытается найти свои ответы. Искусство же на самом деле не отвечает на вопросы, а само нам их задает. Мы пытаемся на них ответить, и в этой попытке преодолеваем самих себя. Это очень важная функция, которая происходит в процессе общения с искусством. Очевидно, в Харькове у всех всё настолько хорошо, что нет таких проблем. Когда я говорю о коллекционере, я не имею в виду просто человека с деньгами, который покупает искусство. Любая коллекция – это будущий музей. Уходит из жизни человек, остается его коллекция и на её базе появляется музей. Если задуматься, то вся коллекция современного искусства Пушкинского музея и Эрмитажа – это коллекции двух людей, Щукина и Морозова. Не было бы их, не было бы и музеев.
В математике, поэзии можно привести примеры талантливой деятельности в раннем возрасте. А искусство – как медицина, результаты очень отдаленные. Люди заболевают, ты их должен лечить, они должны выздороветь. И это всё занимает десятилетия, пока накапливается опыт и знания, как быть с тем или иным видом болезни. В процессе этого рождаются новые идеи. В искусстве точно также. Тиберий Сильваши однажды сказал, что художник очень ценен своей биографией.
Я отношусь к Харькову с иронией, и к себе в Харькове тоже отношусь с иронией. Ирония нужна как лекарство, но нельзя иронизировать бесконечно. Она как змеиный яд – в малых количествах лечит, в больших способен убить. Ирония над всем подряд деструктивна, а в умеренных дозах помогает посмотреть на себя со стороны, спасает от увлечения самим собой.
Я приехал в Харьков, когда мне был 21 год, и у меня нет к нему детских сантиментов, которые трудно поддаются иронизированию. И поэтому, с одной стороны, я очень люблю этот город, а с другой стороны, хорошо вижу все его недостатки. В Харькове они такие же, как и везде, и тоже обусловлены нашей постсоветской ментальностью. Харьков очень прагматичный, и поэтому очень просчитываемый город, который по большому счету согласен на всё, лишь бы его не трогали. Харьковский патриотизм очень сильно развит, но базируется на том, что в Харькове жить хорошо и достаточно сыто. А если ситуация с сытостью будет меняться в худшую сторону, то патриотизм превратится в не совсем здоровый космополитизм – когда готовы работать на любого, кто хорошо заплатит. Но это уже горькая ирония. В Харькове в общем победило «Барабашово» (один из самых больших в Украине рынков – ред.), победила низкая интеллектуальная деятельность. Большинство людей с высоким интеллектом вымыло и продолжает вымывать. И город ничего не делает для того, чтобы задерживать здесь интеллект, но зато задерживает людей, которые умеют зарабатывать деньги.
Искусство никому ничего не должно. Оно существует само по себе, но как составная действующая часть общества. Это нам кажется, что художник рисует, поэтому он и есть, а на самом деле общество само рождает этого человека потому, что он ему нужен. Но это не программируемые вещи.
Искусство – не инструмент изменения жизни, а то, что помогает эту жизнь пережить. Изменить ситуацию может культурная политика. Ведь именно отсутствие культурной политики привело к сегодняшней ситуации в стране. Если бы все эти годы были государственные программы и на культуру тратили бы деньги, то никаких бы проблем сейчас не было.
Сейчас речь идет даже не о том, чтобы государство поддерживало искусство внутри страны. Мы сами в состоянии себя поддержать на том минимальном уровне, чтобы работать. Уже научились. Я говорю о презентации украинского искусства за рубежом, которая эффективна только в том случае, если есть большая государственная программа, существующая у всех стран, даже вроде бы и не нуждающихся в рекламе. Например, в России. Нравится она нам или нет, но это в политике они себя ведут как слон в посудной лавке, а в области культуры снимают огромные музеи, показывают за рубежом искусство от Андрея Рублева до людей моего поколения. И делают это прагматично. Приезжаешь в Венецию, а там выставка русских экспрессионистов, вход бесплатный. Приезжаешь в Виченцу, маленький городишко, известный только тем, что там работал Андреа Палладио и поэтому туда многие ездят, а там выставка икон из русской коллекции и вход бесплатный. Но украинское государство считает, что ему это делать не нужно, о нас и так все узнают.
Более того, существует еще серьезный gap в понимании того, что является искусством. Ведь большая часть чиновников, которые должны этим заниматься, застряли где-то в первой половине 19 века, и это в лучшем случае. Они сильно отстают, а на мнение кураторов, искусствоведов, художников им глубоко наплевать. Если лично им это не интересно, то это вообще не интересно. Тут все еще зависит от культурного уровня людей, которые этим занимаются. Что говорить, если даже представители ГУДа (Государственного управления делами – ред.) утверждали, что Арсенал нам не нужен потому, что просто выгодней заработать на этой территории огромное количество денег, хотя потеряли бы при этом в будущем миллиарды.
Пока Украина не присутствует на карте как культурная территория, никто толком не понимает, за что мы здесь деремся. За землю с Россией? Но за землю все дрались и дерутся. Среднестатистический немец, француз, венгр, поляк не очень понимает, какую культуру он теряет вместе с Украиной. Вот если завтра в Польше будет то, что у нас на Донбассе, то я пойму, что теряю. Помимо расчета, у меня включаются эмоции. Пока мы не являемся культурной составляющей Европы, то мы не нужны. Не было ни одной большой мощной выставки украинского искусства за рубежом. А их нужно проводить не раз в пять лет, а каждый год, их нужно возить из страны в страну. А через 25 лет моей генерации не будет, и все, что мы сделали, будет находиться или в частных коллекциях, или заграницей. И получится, что всего того, что мы делали, просто не было.
