В 1986 году СЕРГЕЯ СВЯТЧЕНКО пригласили на должность художественного редактора в комсомольский молодежный журнал «Ранок», где художник проработал несколько лет. С его именем связаны и первые выставки современного искусства в Киеве, среди них – выставка «Киев –Таллинн» (1987) в Политехническом институте, которую в кругу деятелей искусства до сих пор вспоминают как одно из ярчайших художественных событий конца 1980-х годов.

Сегодня Святченко один из самых востребованных художников Дании. Он член Союза датских художников и графиков (BKF), лауреат Международной премии Yellow Pencil Award 2007 (Лондон). Сергей Святченко родился в Харькове в 1952 году. В 1975 году окончил Харьковский архитектурно-строительный институт. Архитектор, художник. Защитил кандидатскую диссертацию по архитектуре в Киевском инженерно-строительном институте. С 1990 года живет и работает в Дании. Его коллажи и живопись экспонировались в Дании, Германии, Италии, Австрии, Франции, Великобритании, Канаде, США.

В рамках работы Исследовательской платформы Катерина Яковленко поговорила с Сергеем Святченко о переломных 1980-х и современном искусстве.

Катерина Яковленко: Наше исследование мы начинали прежде всего с творческих биографий киевских художников, которые формировались в конце 1980-х. Вы же из семьи харьковских интеллигентов. Интересно, каким был контекст Харькова конца 1980-х годов, насколько он отличался от киевского?

Сергей Святченко: Я уехал из Харькова в Киев в 1983 году и поступил в аспирантуру Киевского инженерно-строительного института с целью написать диссертацию по архитектуре. Так что сказать что-то определенное об общественно-политической ситуации в Харькове и ее отличии от ситуации в Киеве затрудняюсь, но предполагаю, что до 1986-го (в 1972 году харьковские фотохудожники организовали группу «Время», в которую входили Анатолий Макиенко, Олег Малеванный, Борис Михайлов, Евгений Павлов, Юрий Рупин, Александр Супрун, Геннадий Тубалев и Александр Ситниченко. – Ред.) и в Харькове, и в Киеве был «мертвый сезон». Когда в ноябре 1988 года мы с «Совиартом» привезли в Харьковский художественный музей 1-ю советско-американскую выставку — это было как взрыв атомной бомбы на всех уровнях культуры в городе, начиная от партийного руководства, средств массовой информации и заканчивая дирекцией художественного музея. Отмечу, что это был 1988 год и тогда уже было разрешено всё – вплоть до установки двух флагов (американского и советского) при входе на выставку.

К. Я.: Предопределил ли Харьков как город вашу художественную практику?

С. С.: Харьков уникальный по-своему город, его архитектура и структура, планировка, его улицы, парки, река в центре города, студенческая атмосфера неповторимы. Это город, где я родился, вырос, повзрослел, получил образование. В Харькове я впервые увидел фильм Андрея Тарковского «Зеркало» в маленьком кинотеатре Дома строителей. Структура фильма, эстетика и выразительная символика проникли тогда в мое сознание и эмоциональную сферу таким образом, что именно этот фильм стал как бы воспламеняющей искрой и эстетическим вдохновением для всей моей последующей творческой жизни. Но самое важное, что повлияло на мое становление как художника и мое дальнейшее творчество, это, конечно, моя семья.

Я вырос и сформировался в семье архитектора профессора Евгения Адриановича Святченко, члена-корреспондента Академии архитектуры Украины. Папа заведовал кафедрой архитектуры в Харьковской национальной академии городского хозяйства и был замечательным художником. Бесчисленное количество его акварелей и работ маслом, привезенных с различных студенческих практик из разных частей Советского Союза, заполняли весь наш дом. Когда он приезжал, мы с мамой, бережно переступая через разложенные на полу работы, рассматривали их, обсуждали и выбирали лучшие. Его работы и сейчас находятся в моей коллекции и коллекциях моих детей. Этот процесс обсуждения научил тогда меня очень многому и сильно запомнился. Отец водил меня в музеи, направлял и вдохновлял, учил ценить классическую живопись. Харьковский музей имеет одну из лучших в стране коллекцию передвижников, и мы были постоянными ее посетителями. В доме также была большая библиотека по искусству и архитектуре, там были книги по русскому и украинскому авангарду и конструктивизму. Папа читал лекции на эти темы.

В формировании моего художественного мировоззрения большую роль сыграли мои учителя на архитектурном факультете ХИСИ: Виктор Антонов, профессор, академик архитектуры, и Иосиф Кравец, профессор, преподававший живопись и рисунок. Общение с Виктором Леонидовичем Антоновым, который был консультантом моей научной работы, было очень тесным. Он был большим другом Андрея Тарковского. Именно он организовывал показы его фильмов «Зеркало» и «Сталкер» в Харькове, в то время, когда Тарковский был запрещен в Украине. Это были и многочисленные телефонные разговоры, и длительные прогулки в Парке культуры, во время которых Антонов учил меня видеть неразрывную связь с природой, мощную силу открытых и закрытых пространств, как в природе, так и в архитектуре, оказывающих влияние на человека. Идея родства архитектуры и искусства – важнейший ключ к пониманию всего моего творчества. Особенное воплощение этой идеи профессор Антонов видел в творчестве Микеланджело и Ле Корбюзье, которые достигли вершин мастерства в соединении двух искусств – архитектуры и живописи.

К. Я.: Как начиналась ваша художественная практика в Киеве?

С. С.: В 1985 году, уже живя в Киеве, я закончил третью главу своей диссертации и готовился к ее завершению. Я работал в разных библиотеках по Союзу, собирая материалы, в том числе в библиотеке Украинского филиала Всесоюзного научно-исследовательского института технической эстетики (ВНИИТЭ), который находился тогда возле здания цирка в Киеве. Руководство института, при всей косности советской системы в целом, было довольно прогрессивным, так как развитию технического дизайна в СССР уделялось большое внимание, а значит, допускались и идеологические послабления. Поэтому в библиотеках можно было найти всевозможные западные издания: книги, толстые журналы, увидеть которые в обычных научных библиотеках было немыслимо.

Зная, что я работаю с коллажем, а коллаж в этой среде считался чрезвычайно интересным и прогрессивным видом художественного творчества, руководство института предложило мне провести выставку моих коллажей, которые я продолжал делать в период работы над диссертацией. Выставочное помещение, организация и проведение выставки были оформлены на высоком уровне. Мне помогли построить по моим эскизам деревянную пространственную конструкцию при входе на выставку, чем-то напоминающую конструкции Александра Родченко 1920-х годов. Рамы и оформление работ «спонсировал» мой большой друг коллекционер Валентин Васильевич Суслов, в коллекции которого сейчас находятся некоторые мои работы того времени. Выставка называлась «Сергей Святченко. Коллаж». У меня даже сохранилась книга отзывов – замечательный исторический документ того времени.

К. Я.: Расскажите о вашей работе в журнале «Ранок». Что означало быть художественным редактором молодежного журнала в период перестройки и гласности?

С. С.: Работу в «Ранке» я получил благодаря моим коллажам. Изменения, начавшие происходить в государстве, проявились неожиданной возможностью для художников открыто, без цензуры показывать и продавать свои произведения. Вместе с женой Аленой утром в день празднования дня города мы заняли место на Андреевском спуске. Тогда казалось, что мои коллажи, кроме близких и друзей, никто не купит. К началу перестройки у меня скопилось более сотни работ. И каково было наше ликование, когда люди подходили, интересовались, расспрашивали и даже покупали.

Однажды на том же Андреевском спуске ко мне подошел человек и, представившись главным редактором молодежного журнала «Ранок» Александром Рущаком, сказал: «Мне очень нравится ваше мышление и ваши работы, предлагаю вам должность художественного редактора журнала. Никаких запретов, никакой цензуры, что хотите, то и можете делать». Радикально изменив макет журнала «Ранок», привлекая к работе молодых художников, фотографов, средствами дизайна выражая новые идеи и новую информацию, я невольно оказался в кругу наиболее активных идеологов и организаторов «перестроечной культуры» в стране. Обладая большими полномочиями публиковать в журнале материалы о культурных процессах и бывая на разных культурных мероприятиях того времени, я решил попробовать сформировать вокруг себя и журнала группу молодых художников, чье творчество было мне близким и радикально новым для второй половины 1980-х. В какой-то степени мы отобрали у государства управляющие функции в области культуры и сами решали, как организовывать выставки современного искусства, сами находили участников и кураторов выставок. Так, например, общаясь с Виктором Хаматовым, лидером театрально-музыкального «Молодежного перекрестка» (молодежный фестиваль, проходивший в Киеве в течение трех лет с 1986 года. – Ред.), мы решили включить в программу «Перекрестка» выставки молодых художников, где я, по сути, являлся организатором, сначала работая в «Ранке», а позже в центре современного искусства «Совиарт».

С самого начала моей работы в журнале мы очень активно работали с молодежной секцией Союза художников УССР и ее председателем Тиберием Сильваши, талантливым художником и очень приятным в общении человеком; а также Александром Соловьевым. Тиберий проводил большую работу в союзе и всегда с большим удовольствием помогал и участвовал в проведении наших первых выставок.

К. Я.: В 1987 году вы впервые организовали выставку современного искусства «Киев – Таллинн», на которой были представлены работы художников, занимающих сегодня важное место в искусстве. Почему выставку почти не заметила киевская пресса?

С. С.: Мы встретились с Виктором Хаматовым и начали обсуждать, каким образом провести в Киеве в рамках «Молодежного перекрестка» большую выставку современного искусства, показать работы самых интересных молодых художников, сделать необычный дизайн экспозиции и при этом чтобы выставку не закрыли на следующий день. Я предложил поехать в Таллинн и провести переговоры о возможном сотрудничестве молодежного журнала ЦК ВЛКСМ «Ранок» и такого же по статусу молодежного журнала в Эстонии. Я часто бывал там ранее, собирая материалы для диссертации, хорошо знал Таллинн и достаточно хорошо знал его уровень современного искусства. Прибалтийские республики, особенно Эстония, в Советском Союзе всегда были «левыми» во всем, прежде всего в области искусства и культуры, и это предполагало высокое качество работ и их необычность. И такой журнал в Таллинне нашелся. Им оказался журнал «Ноорус», его художественным редактором и моим коллегой был Лембит Реммельгас, художник, который имел свое собственное мнение по любому вопросу.

Идея понравилась Хаматову. И мы прошлись с Лембитом по мастерским, познакомились с художниками и довольно быстро отобрали наиболее интересные имена. В то время в художественных кругах Таллинна они были у всех на слуху, и все сразу согласились участвовать. В Киеве это были, сейчас всех не помню, но первые имена, которые вспоминаю, это Олег Тистол, Константин Реунов, Марина Скугарева, Александр Гнилицкий, Глеб Вышеславский, Анатоль Степаненко, Александр Бабак и много других имен (также экспонировались работы Валерии Трубиной, Олега Голосия, Яны Быстровой. – К. Я.). Выставка прошла замечательно, в процессе выставки мы провели дискуссию на тему «Мы и время», в которой приняли участие многие художники. Атмосфера и динамика выступлений были впечатляющими. Все мы были настроены покорять новые вершины. По всему Киеву были развешены плакаты «Ранок + Ноорус», все участники получили специальные значки с эмблемой МП («Молодежный перекресток») и различные премии. Политехнический институт, в помещениях которого проходила выставка, показал себя как гостеприимный хозяин, поэтому выставку посетило огромное количество людей. У меня сохранилась книга отзывов, где, например, есть вот такая запись: «Есть люди, которые говорят о гласности, а есть, которые работают, делают дело. Подобной выставки в Киеве еще не было, а несколько лет назад и мечтать о подобном не приходилось. Спасибо организаторам! Молодцы! Подпись. Киев».

Со стороны официального Киева, к сожалению, не было никакой реакции. Не было достаточно публикаций в газетах, не было профессиональной критики. В 1987 году было трудно предвидеть, насколько долгим окажется «перестроечное время», поэтому официальные структуры заняли позицию выжидания и предпочли «не заметить» эту выставку.

Главное, что эта выставка показала, что в Киеве есть современное искусство, которое можно и нужно показывать и можно говорить о нем как о феномене. И те художники, которые участвовали в том первом проекте, сегодня составляют центральную и действенную группу в современном искусстве Украины.

К. Я.: Вход в экспозицию этой выставки дополняли архитектурные элементы. Было ли внедрение таких конструкций вашим ходом как организатора и архитектора выставки, было ли это связано с концепцией выставки?

С. С.: Мы пытались максимально и при этом минимальными средствами сделать эту выставку запоминающейся, как в визуальном, так и в содержательном плане. И это получилось. Множество посетителей – и это отражено в книге отзывов – положительно отнеслись к выставке, заметили ее необычный дизайн и атмосферу экспозиции. Мы также создали музыкальное сопровождение, использовав музыку одного из современных эстонских композиторов. Концепт выставки, ее архитектурно-планировочное решение, направление потоков зрителей и размещение работ. Мы приняли решение разместить работы эстонских и наших художников вперемешку, чтобы, с одной стороны, показать «непохожесть» художественных стилей, а с другой – продемонстрировать, что это совместный проект и художники объединились и создавали этот проект вместе. Архитектурное решение входа было спроектировано мной, а мой эстонский коллега Реммельгас предложил ввести в эту пространственную композицию тексты на эстонском и украинском языках и плакаты выставки.

К. Я.: Как дальше развивалась ваша работа как экспозиционера? Как вы подбирали художников, просматривали работы?

С. С.: Успех выставки в Политехе укрепил мнение редакции «Ранка» в правильности действий журнала как рупора перестройки в Украине. В журнале вышел большой материал Лены Матушек о выставке с большим количеством фотографий. Вскоре мы продолжили идею сотрудничества с прибалтийскими республиками. Следующим проектом была выставка с художниками Литвы, уже совместно с журналом «Нямунас».

Благодаря усилиям, пониманию задач и открытости к сотрудничеству Евгения Солонина, с которым мы познакомились на выставке в Политехе, работавшего тогда, если не ошибаюсь, директором выставочного зала Союза художников на Владимирской, а также Тиберия Сильваши, руководившего молодежной секцией Союза художников Украины, мы вышли на уровень официального сотрудничества. Журнал «Ранок» с одной стороны и молодежная секция Союза художников с другой подтвердили интерес двигаться вместе в направлении нового развития в области изобразительного искусства в стране.

К этому времени был окончательно оформлен манифест «Волевая грань национального постэклектизма» киевских художников Тистола и Реунова, и они участвовали в выставке уже с новыми работами. Мы также экспонировали работы Федора Тетяныча, Олега Голосия и других. Тогда я впервые выставил свою «коллажную живопись» и серию коллажей «Таинственный мир». Вместе с художниками из Литвы, Николаем Трохом (тогда начинающим фотографом-экспериментатором, ставшим позже одной из наиболее ярких фигур в искусстве современной фотографии Украины) и Олегом Голосием мы превратили большое окно в сторону ул. Владимирской в гигантскую расписанную инсталляцию. А Федор Тетяныч провел потрясающий звуковой консервно-баночный перформанс. Сейчас понимаешь, что он был гением перформанса, авангардистом на всех уровнях, талантливым художником и интереснейшим собеседником и, самое главное, абсолютно интернациональным в своих акциях-действиях. Костюмы, которые он сам делал, всегда выделялись оригинальным стилем и новизной дизайна.

Выставка напоминала по своей динамике атмосферу авангарда 1920-х. Музыкальное оформление взяли на себя каунасские композиторы Видмантас Бартулис и Фаустас Латенас. К сожалению, выставка была открыта всего 14 дней, так как нам предоставили небольшое «окно» между запланированными выставками. Но мы с радостью согласились даже на такой короткий срок. Об этой выставке тогда написали в книге отзывов: «Такая выставка – событие. Люди мало видят подобное, отсюда непонимание, иногда полное неприятие. Мы сами обкрадываем себя, отметая незнакомое, пусть и не всегда совершенное. Большая просьба продлить (подчеркнуто два раза, знак восклицания). Две недели не срок для таких работ». Тогда в книге отзывов писали и о том, что необходима галерея современного искусства.

Следующей была 1-я советско-американская выставка «Создаем мир искусства вместе». Организаторами выступили американская фирма «Глобал Концепт» (Global Concept) и Центр современного искусства «Совиарт» в сотрудничестве с молодежной секцией Союза художников Украины. Торжественное открытие состоялось 1 октября 1988 года в выставочном зале Союза художников на ул. Владимирской, 51/53. Зал не мог вместить всех желающих, люди стояли у входа и вокруг здания. Я бывал на многих открытиях различных выставок, однако такого интереса, взаимопонимания и радости я не испытывал и не видел никогда. Все радовались горбачевской гласности, то есть возможности осуществлять и открывать такие вот выставки, писать, говорить открыто, без оглядки на цензуру.

К открытию выставки была разработана специальная продукция, включающая каталог выставки, плакат, значки и многое другое – совершенно новое рекламное сопровождение. Я сделал лого «Совиарта» и дизайн футболок. Печать и сами футболки были изготовлены в Америке. Футболки прибыли к нам за несколько часов до открытия. Застряли на таможне. Великолепного качества, красного и черного цвета, плотный хлопок и качественная печать, «made in USA».

Вся подготовка к выставке, включая монтаж картин и всё визуальное оформление, осуществлялась советскими и американскими художниками совместно. Участники выставки работали несколько дней бок о бок, что придавало выставке необыкновенную атмосферу дружбы и взаимопонимания, такую новую для всех нас тогда. Сразу на входе нас встречала большая плакатная инсталляционная стена, завершало которую соединение двух флагов – американского и советского.

Выставка была успешной. Думаю, что не было газеты или журнала, которые бы не написали об этом событии, включая московские «Искусство» и «Декоративное искусство СССР». Официальный журнал «Украина» на английском языке опубликовал большую обзорную статью о выставке, поместив работу Александра Ройтбурда на задней обложке журнала! В выставке принимали участие Роман Жук из Ивано-Франковска, Юрате Миколайтите из Вильнюса, Дмитрий Канторов и Вадим Захаров из Москвы, Дайана Олсон из Сан-Франциско, Константин Реунов, Олег Тистол, Александр Гнилицкий и я из Киева, Луис Бикет из Лексингтона, Иварс Пойканс из Риги, Александр Ройтбурд из Одессы, Мати Кармин из Таллинна, Денис Доран из Далласа, Павел Керестей из Ужгорода, Роберт ли Фостер из Форт-Ли, Джой Мишелина Сентофанти из Нью-Мексико. Кураторами с американской стороны были Джон Таска и Джеймс Хюж. Выставка после Киева была показана во многих городах Украины и в Грузии в Тбилиси.

Следующей мы организовали выставку «21 взгляд. Молодые современные украинские художники», которую показали в Дании. В составе этого проекта уже наряду с выставлявшимися в Политехе именами, появились и другие – Павел Маков, Александр Сухолит, Леонид Вартыванов, Юрий Соломко, Александр и Сергей Животковы и др. На тот момент был подписан протокол о культурных проектах между г. Оденсе в Дании и Киевом, и это была первая официальная художественная выставка украинских художников, открытая в городской ратуше г. Оденсе в апреле 1989 года. Выставка прошла с успехом, было много публикаций в датской прессе и передач по телевидению.

В тот момент мы уже обсуждали детали следующей фундаментальной выставки «Украинское малARTство (60-80 гг.)», на которой планировалось показать альтернативное украинское искусство трех последних десятилетий: как зрелых мастеров 1960–1970-х годов, так и молодых художников в новом «перестроечном» контексте. К выставке, которая открылась 23 января 1990 года в Киеве в торгово-промышленной палате УССР, был выпущен роскошный каталог, напечатанный в Дании, а сама выставка потом была показана в Оденсе и Копенгагене. Я участвовал в этом проекте со своей последней живописной серией и работой «За горами радость».

Муниципалитет Оденсе принял решение вместе с художественными критиками и посетителями выставки выбрать среди представленных на выставке работ одну, лучшую, на их взгляд. К моему полному удивлению, это оказалась именно моя работа. Я получил предложение провести в Дании три месяца в качестве приглашенного для работы художника. Это предложение предусматривало также предоставление мне на это время студии. 6 октября 1990 года с рулоном холстов и сумкой в руке я появился в Дании, а на следующий день мне исполнилось 38 лет.

Я не раз задумывался о том, почему именно моя работа была выбрана тогда отделом муниципалитета по культуре г. Оденсе. Ведь этот выбор предопределил мою дальнейшую жизнь. А в 1993 году датский парламент принял исключительное решение: «на основании тех выставок и работ, которые создал украинский художник Сергей Святченко за три года своей деятельности, а также учитывая его тесные связи с художественными кругами и вклад в культурную жизнь страны, предоставить ему и его семье право постоянного проживания и работы». По прошествии многих лет жизни здесь, выучив язык, хорошо изучив культуру и традиции художественной жизни, историю абстрактной живописи Дании, ее стили и направления, я пришел к выводу, что всякое художественное произведение, которое так или иначе стилистически сближается с живописью авангардного движения «Кобра» (1948–1951) во главе с датским художником Асгером Йорном, воспринимается большинством датчан, интересующихся искусством, как интересное, понятное им и заслуживающее внимания.

Сразу после успеха проекта «Украинское малARTство (60-80 гг.)» мы провели в 1990 году выставку «7+7» (семь датских и семь советских художников), был издан прекрасный каталог. В ней участвовали Валентин Раевский, Сергей Панич, Тиберий Сильваши из Киева и датский художник, куратор датской части Йен Йенсен. Назвать всех участников выставки я затрудняюсь. Это была интересная, очень напоминающая советско-американскую выставку атмосфера понимания и сотрудничества.

Завершающим номером в моем списке выставок, организацией и подготовкой которых я занимался, была выставка «Спалах. Новое поколение украинского искусства», проведенная в киевском доме Союза архитекторов в июне-июле 1990 года. Эта выставка была необычна тем, что размещалась по всему зданию, на всех этажах и даже в помещении зала заседаний. Классические интерьеры хорошо работали на контрасте с большого формата живописью и инсталляциями художников. К выставке был напечатан каталог. Участниками выставки стали Вартыванов, Вышеславский, Голосий, Кавсан, Клименко, Луцкевич, Маковийчук, Реунов, Скугарева, Сухолит, Тистол, Трубина, Харченко, Цаголов. Все имена талантливых художников в Киеве в то время были широко известны, это было некое содружество, где все всех знали и все всё видели, поэтому выбирать художников для участия в проектах в Киеве было легко и приятно.

Я участвовал также в архитектурном и графическом оформлении всех выставок и каталогов, разрабатывал их дизайн. Это давало мне возможность контролировать печать и экспозицию, такую важную часть проектов. Мечта увидеть свои работы напечатанными в каталоге и выставиться за границей казалась тогда несбыточной, но каждый художник того времени, особенно молодой, мечтал об этом.

К. Я.: Как дальше развивалось ваше сотрудничество с «Совиартом»?

С. С.: После успеха с прибалтийскими выставками мы начали обсуждать с Виктором Хаматовым возможности более профессионального подхода к выставкам. Во главу угла мы ставили идею максимальной поддержки молодых художников, включая групповые выставки за границей, изготовление и печать качественных каталогов. Мы также планировали проведение семинаров, дискуссий и другой информационной деятельности в разных сферах современного искусства, с приглашением к участию кураторов, художников и других деятелей культуры. Другой целью было создание своего выставочного пространства и своей коллекции. Я помню, что принес текст, где были сформулированы задачи и цели центра, Виктор посмотрел, сделал некоторые комментарии, и так был создан первый в стране Центр современного искусства «Совиарт», а я стал его первым художественным директором и куратором. Мы ставили задачи также показывать выставки в других городах Украины и за границей.

«Совиарт» в то время представлял очень мобильную организацию, где все члены как одна слаженная команда решали все задачи, куда входили и проведение выставок, и их реклама, хотя мы тогда не очень знали, что это такое. В Советском Союзе этому не учили. Я помню, мы работали тогда очень много, с энтузиазмом, не считаясь со временем. За период моей работы в «Совиарте» было сделано много интересных и нужных выставок. Мы были молоды и не были связаны директивами и инструкциями. Всё было впервые, мы сталкивались с колоссальными трудностями – от контроля со стороны органов до реальных запрещений наших проектов.