«Матч-пойнт 88». Вспоминая Перестройку

20.02.2013

Заглавным проектом IV FINE ART UKRAINE стала выставка «Матч-пойнт 88: за миг до новой жизни», посвященная жизни и искусству в СССР в 1988 году. Интерес к этому периоду нашего советского прошлого вполне закономерен: 1988 год – разгар Перестройки, уникального по своей природе времени на стыке двух экономических, политических, идеологических систем – социалистической советской и капиталистической западной. Этот период породил яркую, самобытную культуру, местами противоречивую, но от этого не менее интересную.

Как ни странно, этот насыщенный и относительно недавний период советского прошлого остается белым пятном постсоветской коллективной памяти, неотрефлексированным и неизученным. До сих пор по экономике, истории, культуре Перестройки существует не более десятка серьезных исследований. Возможно, выставка «Матч-пойнт 88: за миг до новой жизни» среди прочего сигнализирует возникновение как профессионального, так и массового интереса к этой несправедливо забытой эпохе.

Для куратора и идеолога проекта «Матч-пойнт 88» Александра Соловьева то время осталось незабываемой страницей жизни. Он помнит первый приезд Михаила Горбачева в качестве первого секретаря в Киев в 1985 году, его выходы в народ и заявления о том, что стране необходима перестройка. Он не просто наблюдал, но и сам участвовал в процессах, которые привели, как оказалось впоследствии, к распаду СССР. В отличие от многих своих современников, Соловьев вспоминает то время не с ужасом, разочарованием и отрицанием, а с исследовательским интересом. Первым результатом этого интереса стал спецпроект в рамках FINE ART UKRAINE 2013.

 

Виктор Марущенко. Киев. 1987. Экспозиция IV FINE ART UKRAINE

Перестройкой был назван официальный курс политики советского правительства 1986-1991 годов, направленный на оздоровление политической, экономической и общественной ситуации в СССР.

Инициатором решения о принятии новой государственной политики и ее автором стал избранный в 1985 году последний Генеральный Секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев. Это решение было вызвано застойным во всех сферах положением страны, и в основном экономическим упадком, который начался в 70-е годы во времена Первого Секретаря Леонида Брежнева.

Петр Гончар. Танец. 1988. Экспозиция “Матч-пойнт 88: за миг до новой жизни”, IV FINE ART UKRAINE

 

Период 1988-1989 годов, так называемая золотая эра перестройки, был отмечен провозглашением политики «гласности», проявившейся в смягчении цензуры в средствах массовой информации, снятии запретов с табуированных в СССР тем. В этот период также легализируется частное предпринимательство в форме кооперативов, разрешаются зарубежные инвестиции в частный бизнес граждан. Новостные и развлекательные телепередачи, главным признаком которых была идеологическая незаангажированность, получили феноменальную в истории советского телевидения популярность у зрителя. Тогда же появляется первая в СССР коммерческая телевизионная реклама – минутные видеообъявления, знакомившие зрителей с продукцией тех или иных предприятий.

Петр Бевза. Донесение из Афганистана (Из цикла Про блудного сына). 1988. Экспозиция “Матч-пойнт 88: за миг до новой жизни”, IV FINE ART UKRAINE

Александр Соловьев: 1988 год был пиком Перестройки и стыком между нашим прошлым и современностью, падением СССР и зарождением новой жизни. Наш проект так и называется – «Матч-пойнт 88: за миг до новой жизни», ведь матч-пойнт – это такой предел, переломный момент, когда делается выбор между двумя направлениями, когда все еще 50/50.

Виктор Рыжих. Тренировка. 1988. Экспозиция “Матч-пойнт 88: за миг до новой жизни”, IV FINE ART UKRAINE

В 1988 году еще было непонятно, куда все повернет, в плане не столько государственной политики, сколько общественных, культурных и жизненных ценностей. С каждым днем появлялось все больше и больше свободы – как снежный ком пошла первая волна митингов, стала публиковаться разоблачающая литература, стали возвращаться диссиденты, которые сидели в тюрьмах за свои антисоветские убеждения, правозащитники заговорили в полный голос, была создана Хельсинская группа. Все это вызывало сильный трепет, аффект. Но все же никто еще не думал, да и не мог представить, что через каких-то три года распадется огромная страна.

Кроме того, что 1988 год был годом перелома, он также сам по себе был очень насыщен знаковыми событиями, порою трагическими, как, например, землетрясение в Армении или первый национальный конфликт в Нагорном Карабахе. С нахлынувшей правдой поднялся и поток мифов, пошла волна национального пробуждения, а вместе с этим росла агрессия «взрослого» национализма, которую уже нельзя было погасить силой, ведь была объявлена демократия. Но были и позитивные, прогрессивные моменты – дошло до точки понимания несправедливости, ненужности афганской кампании и начался вывод войск. Ко всему, как раз в 1988 году стали действовать первые кооперативы – наш «рынок» наводнили «варёнки»,«бананы» – был такой покрой джинсов, но и, собственно, плоды, до тех пор диковинные, появились. А дальше все пошло по нарастающей и закончилось уже в 1991 году распадом СССР.

Последний съезд Союза художников СССР. Во втором ряду Александр Соловьев в составе украинской делегации

Закономерно все социальные реформы отразились в искусстве того времени, в особенности в музыке и кино. Перестроечное кино стало самым рефлексивным и критичным в отношении окружающей действительности за все время существования кинематографа на советском пространстве. Начиная с реформ знакового пятого съезда кинематографистов СССР, состоялась официальная революция в кино. Один за другим были сброшены «отцы», первые секретари республиканских союзов кинематографистов. В кино исчезли политическая и моральная цензура, и началась реабилитация истории. С «полок» вернули запрещенные фильмы. Разрешение снимать и государственное финансирование получили «запрещенные» авторы, в частности Кира Муратова.

В отличие от кино и музыки, изобразительное искусство реагировало на изменения реальности не так оперативно.

Александр Ройтбурд. Движение в сторону моря. 1988. Экспозиция “Матч-пойнт 88: за миг до новой жизни”, IV FINE ART UKRAINE

 

Александр Соловьев: В искусстве точно стало больше воздуха. Но все шло через преодоление инерции «хомо советикус» – и в культуре, и в общественной жизни. Это не была гладкая перестройка.

Переломной стала нашумевшая молодёжная выставка на Кузнецком мосту в Москве, в 1986 году. Когда я увидел ее, у меня точно поменялась картинка нашей визуальной реальности. Оформленная по направлениям гиперреалисты, экспрессионисты, метафористы, концептуалисты, она производила сильное впечатление, как посредством выставленных работ, так и сопровождающим контекстом – на ней играли Гребенщиков, Вася Шумов из группы «Центр» и другие рок-музыканты. Вся молодая богема, интеллигенция, представители «андерграундной» культуры – писатели, поэты-постмодернисты, художники, музыканты словно собрались вместе, для того, чтобы коллективно свершить культурный прорыв.

Александр Гнилицкий. Зов Лаодикии. 1988

Конечно, в авангарде все-таки была рок-музыка и кино, все эти вышедшие из подполья, «снятые с полок» фильмы на злобу дня, язвы общества на экране – все было узнаваемо и брало за живое. К тому же родилось альтернативное «параллельное кино», питерское и московское его направления.

Георгий Сенченко. Сакральный пейзаж Питера Брейгеля. 1988. (Картина-участница Всесоюзной молодежной выставки в Манеже 1988 года)

Арсен Савадов. Меланхолия. 1988

В этом ряду живопись и то, что мы привыкли называть изобразительным искусством, в силу своей скрупулезности, мануальности, за острым, злободневным словом не поспевали. Актуальный язык живописи был другим – не моментальным, не синхронным событию. У нее были другие критерии и подходы к отражению внешней актуальности – через метафоры, образы. Новый визуальный язык в искусство пришел потом, с медийной эпохой, и разговоры о живописи стали вообще старомодными. Пошли движения в сторону объекта, инсталляции, уход с плоскости. А тогда считалось, что художник не может быть прямолинейным, политические сюжеты были скорее уделом плаката, а живопись требует глубины, сложности, многослойности художественного образа. И на уровне пластики царили совсем другие визуальные законы.

Марк Гейко. Белый свет. 1988. Экспозиция “Матч-пойнт 88: за миг до новой жизни”, IV FINE ART UKRAINE

Но все же в искусстве эпохи Перестройки были передовые течения, группы и персонажи, как в России, так и в Украине. Тимур Новиков и питерские «новые художники», Илья Кабаков, московские концептуалисты, соц-арт и другие, а у нас в это время с совершенно новыми формами пришли Цаголов, Савадов, Сенченко, Голосий, Гнилицкий, Тистол, Панич, Ройтбурд, Кавсан, Реунов, Животков – так называемая «южная альтернатива» московскому концептуализму (термин, появившийся в 1988 году), украинская «новая волна», с легкой руки Леонида Бажанова получившая определение как «необарочная школа трансавангардного толка». Тогда же начали появляться первые сквоты, в Москве – в Фурманном переулке, у нас годом позже – на улице Ленина, где сформировался костяк будущего самого известного сквота «Парижская коммуна», и другие. А после первого в Союзе аукциона Sotheby’s, который состоялся в Москве в 1988 году, сюда хлынул поток зарубежных коллекционеров, которые по бросовым ценам раскупали это новое андерграундное искусство. Это был настоящий бум, скупалось и вывозилось все «перестроечное», и потому сегодня почти невозможно собрать выставку из ключевых работ того периода.

Константин Реунов. Волевая грань. 1988. Экспозиция “Матч-пойнт 88: за миг до новой жизни”, IV FINE ART UKRAINE

В 1988 году вышел молодежный номер журнала «Искусство», где шла речь как раз об этих художниках и новом искусстве. К слову, для этого номера я написал статью о «Печали Клеопатры» Савадова и Сенченко – эта картина тогда действительно всем «снесла крышу». Она стала вообще символом этого «другого» искусства.

Выставка молодых художников Украины в Доме художника, 1988 год. На переднем плане – Светлана Кондратенко, Павел Керестей (со спины), Александр Сухолит, на заднем плане Александр Ройтбурд и искусствовед Мила Лиманская

Собственно, весь переворот в советском искусстве начался именно с молодого искусства, практически ежегодных молодежных выставок – в 1987 году такая выставка прошла и у нас в Киеве, а в 1988 огромная Всесоюзная выставка молодых в Манеже, в Москве, впервые поделенная на национальные «павильоны». В то время существовал еще партийный по определению Союз художников, и в нем была молодежная секция. В годы Перестройки все начало происходить легально и стремительно, после этих молодежных выставок, пленэров в домах творчества работы молодых художников закупались в фонды Союза и постепенно вытеснили большие соцреалистические, «фараонские» полотна, с лакированным взглядом на действительность. В 1988 году впервые, с незначительными оговорками, в коллекцию Союза художников не было закуплено уже ни одной типично совковой, «аплодирующей» картины.

Светлана Кондратенко, Александр Соловьев, Александр Ройтбурд, Александр Гнилицкий, Валерия Трубина на Пленэре молодых художников в Седневе

Начиная с того времени, наше искусство было представлено молодыми художниками, которые учились в академиях, у отцов соцреализма, но, получив всю эту основательную художественную школу, ее сознательно аннигилировали. Задача теперь была другая: добиться мастерства, чтобы потом отказаться от него, приобщившись к тенденциям, которые были в мировом искусстве в то время – неоэкспрессионизм, лихая кисть, спонтанный выброс живописной энергии, необарочные формы, антикачество. Ценность заключалась уже в других аспектах, не связанных с понятиями школы, ремесла, умения, преимущественно росла из идеи, концепта, концептуализированного жеста. Но те художники, которые созрели к Перестройке на волне отрицания своих отцов, при этом великолепно владели кистью, в отличие от сверхнового, нынешнего поколения, у которого совсем другие задачи, уже связанные не столько с пластическими, визуальными, сколько с ментальными и политическими моментами.

Тиберий Сильваши и Александр Соловьев на Пленэре молодых художников в Седневе

 

Завершающим этапом перестройки стал последний период существования СССР – 1990-1991-й годы. В это время началось откровенное противостояние коммунистического режима и новых демократических сил. Политика Перестройки начала пятиться, происходит усиление цензуры в СМИ. Однако процесс уже нельзя было остановить, а двойные стандарты вызвали еще больший гнев общества. Под конец Михаил Горбачев фактически оставался у власти номинально, занимая должность Президента СССР – вся власть перешла в руки республиканских лидеров. В августе 1991-го года происходит путч – последняя попытка коммунистов сохранить власть в своих руках, которая привела к окончательному развалу Советского Союза.

Дмитрий Фищенко. Пейзаж с высохшим Днепром. 1988. Экспозиция “Матч-пойнт 88: за миг до новой жизни”, IV FINE ART UKRAINE

 

Александр Соловьев: Сегодня точка невозврата еще не пройдена. Оборачиваясь на 25 лет назад, видим чаще всего темную страницу прошлого. А ведь это было очень интересное время, насыщенное и очень свободное – сегодня с уверенностью могу сказать, что самое свободное (для искусства) на моей памяти.

К сожалению, у нас нет традиции документирования, и это время ушло, оставшись как устное предание, утекло, как песок сквозь пальцы, а ведь было совсем недавно. Даже не знаю, с чем это связывать – с отсутствием искусствоведческой школы или потребности в таком беспристрастном, унылом архивировании. Однако, очевидно, пришло время все вспомнить и переосмыслить – все эти пять перестроечных лет, абсолютно ни на что не похожих.

Я помню этот пафос обновления. Я сам тогда забросил диссертацию – именно вкус самого освобождения был ценен и важен. Все уходило в гущу самого художественного процесса, самой художественной жизни.

Сергей Панич, Александр Соловьев, супруга Панича искусствовед Ирина Панич и их дочь, Олег Голосий, на Пленэре молодых художников в Седневе

 

Ирина Панич, Светлана Кондратенко, Павел Маков, Валерия Трубина на Пленэре молодых художников в Седневе

Сегодня интересно вглянуть в ретроспективе, как успевал художник за изменениями реальности, как сказывалось на его художественном сознании обретение свободы, отсутствие диктата, и как это согласовывалось с его внутренними убеждениями, с внутренней цензурой, с определенными комплексами.

На выставке «Матч-пойнт 88: за миг до новой жизни» нет тех самых знаковых работ, как, допустим, та же «Печаль Клеопатры». Но мы и не ставили перед собой таких целей – собрать такую выставку задача сверхсложная, ведь большинство этих работ находятся в частных коллекциях по всему миру, и это уместно лишь в рамках масштабного музейного проекта – который, впрочем, есть у нас в планах.

Роман Жук. Портрет. 1988. Экспозиция “Матч-пойнт 88: за миг до новой жизни”, IV FINE ART UKRAINE

Все работы нашей экспозиции – живопись, скульптуру, плакат – мы взяли из коллекции Союза художников Украины. Здесь же у нас были другие задачи – проследить диалог художника с реальностью и вспомнить тех авторов, которые сформировались на волне Перестройки, но не дошли до наших дней – ушли из жизни, эмигрировали или просто больше не развивались, исчезли из мира искусства. Или, наоборот, состоялись, раскрылись во весь рост позже, в эпоху независимости. Мы представили зонд, шурф, по которому можно проследить изменения в тогда еще советском искусстве, особенно на контрасте с внешне-историческим фоном, очень динамичным и драматическим.

Среди художников – Татьяна Яблонская, которая работала в то время уже больше в пейзажном жанре, и ряд ее учеников, которым посчастливилось учиться в ее монументальной мастерской. Там и раньше допускалась определенная степень условности в понимании формы, не нужно было добиваться иллюзионистического правдоподобия да еще и с идеологическим наполнением, а ставились задачи, которые во многом соотносились с общим направлением мирового искусства.

Тиберий Сильваши. Отображение. 1988. Экспозиция “Матч-пойнт 88: за миг до новой жизни”, IV FINE ART UKRAINE

Мы пытались отбирать работы не столько по сюжету, сколько по наличию печати времени на них, ведь любое искусство ценно, если передает атмосферу эпохи. В итоге в экспозиции около 60 работ – и масштабные полотна, и совсем камерные, – но в каждой в той или иной степени не могли не отразиться события того времени. К примеру, результат постчернобыльской рефлексии, экологической катастрофы – «Пейзаж с высохшим Днепром» Дмитрия Фищенко, или его же «Исторический пейзаж с золотым вождем» – прямая реакция на «огоньковскую» десталинизацию. Цитаты из Библии – в работе Александра Ройтбурда «Движение в сторону моря», с помощью эзопова языка кодирующие извечно актуальную метафору «корабль дураков». А в других работах, напротив, видим уход во что-то совсем бесконфликтное, пасторальное, в сторону приглушенной гармонии. Поэтому мы стремились представить несколько доминировавших тогда линий, формировавших симптоматический срез времени и искусства.

Перестройка была неоднозначным периодом – революцией и контрреволюцией, реформированием и реставрацией одновременно. Она принесла с собой невиданную в СССР информационную свободу, поиски исторической правды и попытки реформировать экономику стагнирующей империи. Вместе с тем результатом Перестройки стала и отмена многих социальных завоеваний СССР – государственной собственности на средства производства, принципов народовластия, классового равенства, социальных гарантий. Зарожденный в социалистическом обществе капитализм оказался не таким привлекательным, каким он воспринимался из-за железного занавеса. И все же для искусства это время стало не только кризисным, полным противоречий, но и плодотворным, вдохновляющим.